– Извините.
Встаёт, ставит кресло, надевает очки, начинает завязывать шнурки на кедах.
Грабитель (стоя к нему спиной, с дрожью в голосе): – Ей нужна была срочная операция. За двести тысяч долларов. Всего за двести тысяч долларов! Я приходил на работу и знал, что здесь сейфы ломятся от денег, а сам получал пятнадцать тысяч рублей в месяц. Я попросил у руководства эти двести тысяч и мне отказали. Я ещё раз попросил, мне опять отказали. Я снова попросил, мне снова отказали, несмотря на то, что я пообещал всю жизнь работать на них бесплатно… Тогда я уволился. Но поклялся, что вернусь в чёрной маске и с автоматом. Я же привык, чтобы меня все боялись… Я знал где, у кого и как требовать деньги… Только мама уже умерла. Я не успел. Но я привык доводить задуманное до конца. Я пришёл и забрал у них деньги! Если бы сигнализация работала в прежнем режиме, меня не загнали бы сюда, на последний этаж…
Заложник (бросая сражаться с непослушными шнурками): – Хотите, я скажу, что вы действовали в состоянии аффекта? Хотите, дам показания, что вы хорошо со мной обращались? Хотите, я скажу им, что я один, что Тетёхина в декрете, а Валентина Ивановна давно уволилась?!
Грабитель (поворачиваясь к нему лицом): – Я заберу эти деньги, чего бы мне это не стоило. Они мне должны. За маму.
Заложник: – Как знаете.
Заложник сидит тихо, не шевелясь. Косится на кофе и сигареты.
Грабитель (садится на стул): – А я тебя не помню, придурь. Совсем не помню, хотя в банке все ходили мимо меня и крупным планом отражались на мониторе.
Заложник: – Я же говорю, мне нравится быть незаметным…
Сидят некоторое время молча.
Грабитель откидывается на спинку стула, прикрывает глаза.
Заложник опять начинает возиться со шнурками.
Мягкий женский голос из динамика: – Иван! Ваня… Меня зовут Елена Петровна. Я очень хочу, чтобы у тебя было всё хорошо. Ситуация, в которую ты попал, заслуживает сочувствия и понимания. Я знаю, что у тебя умерла мама, знаю, что не хватило денег на операцию. Я понимаю, что сейчас ты просто в отчаянии и думаешь, что все вокруг виноваты в твоей беде. Я понимаю… Да, мир бывает жесток и несправедлив, но поверь, несправедливости происходят не только с тобой! Послушай меня внимательно, Ванечка! Маму уже не вернуть, а у тебя впереди вся жизнь! Вся жизнь! Подумай, стоит ли калечить её?! Отпусти заложников, Ваня! Отпусти!!! Я сделаю всё, чтобы тебя не наказывали сурово. Мы наймём лучших адвокатов, Ваня!
Грабитель (удивлённо): – Это ещё кто?!
Заложник (замирая над своими шнурками): – Психолога пригласили.
Грабитель: – Ко-го?!! Они что, за шизика меня принимают?!
Заложник (с лёгкой насмешкой): – Психолога, а не психиатра.
Грабитель: – А-а! А чё ему надо-то?
Заложник: – Наладить с тобой контакт. Затронуть, так сказать, сокровенные струнки твоей души.
Грабитель громко хохочет.
Мягкий женский голос из динамика: – Ты ничего мне не хочешь сказать, Ваня?!
Грабитель (орёт в окно, растянув жалюзи): – Сколько вам лет,