бесконечный день скользила по ледяной горке вниз, в первозданный мрак, наконец осознав это. Еще вчера жизнь была прекрасна, а главное, понятна. Ник, папа, каникулы; снег, экзотика, «цепные» звери… И вдруг – война. Подлец-консул. Дипломаты с чемоданами пушнины. Приговор Фридриха Ромма: «Я исполню свой долг». Предатели-охранники. Выстрелы, кровь; машина в кювете. Мир встает на дыбы, кувыркается в пропасть…
За что бы ухватиться?
Скорлупа будней пошла трещинами и осыпалась хрупкими осколками, стоило кораблям Каутли атаковать Кутху. Бремя цивилизованного человека? Идеалы? Честь? Долг? Труха, ложь, возня за стеной. Застрелить собственную жену и покончить с собой – это долг?! Неужели нельзя иначе? Вот мы с папой и Ником – не предавали, не убивали… Ну да, конечно. Мы просто бежали, спасая свою шкуру. Инстинкт самосохранения; знаменитый на всю Ойкумену идеал. Пятьдесят километров от Непая; двадцать минут на аэромобе, пять – на всестихийнике. Другой мир; другая геологическая эпоха. Сотни, тысячи лет разницы. Молчит черно-белый лес. Волнуется снежный саван, колеблемый тварями-невидимками.
Цепочка следов, далекий вой. Люди, где вы?
Ау!
Если война ужасна, но объяснима, если лес – чужд, но природен, то здесь, за частоколом – иное, непредставимое. Бабы в шкурах, первобытный уклад. Сделай ребенка – получишь еду. Вот ты какая, Кутха. Выстроенные ларгитасцами города – дома, отели, консульства – жалкие пятнышки инородной плесени на твоем теле, чужая планета. За их пределами – лес и частоколы. Выглянет баба из-за ограды: летит по небу визжащая хрень? – пусть летит.
Кого это волнует?
Наверное, их реальность по-своему разумна и рациональна. Иначе не выжить. Но от местной «рациональности» к горлу подкатывал спазм. «Цивилизационный шок», – говорил герцог Оливейра, рассказывая о высадке на Террафиму посланцев Лиги. Шок – клинок обоюдоострый. Много ли нужно, чтобы налет цивилизации слетел с нас, детей прогресса, как «шелуха» у телепата! «Папа, сожги ей палец…» Рычит в берлоге Ник. Две бабищи, закатав папе уцелевшую штанину, врачуют ноги – и пострадавшую, и здоровую. Снадобье воняет до умопомрачения. Действия баб омерзительно похожи на ласки. Папа морщится, но терпит. Неужели его это возбуждает? – похоже, что да. Темная, вонючая, животная страсть имеет свои законы…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.