сдерживать до верха возведенное здание совершенства и любви. Для сего надлежит нам, во-первых, пред братиями нашими с искренним расположением изъявлять истинное смирение, ничем не позволяя себе опечалить их или оскорбить, – чего никак не можем мы исполнить, если по любви ко Христу не будет в нас глубоко укоренено истинное от всего отречение, состоящее в полном обнажении себя от всякого стяжания; во-вторых, надлежит в простоте сердца и без всякого притворства воспринять иго послушания и подчинения, так, чтоб кроме заповеди аввы, никакая другая воля отнюдь не жила в нас; что никем не может быть соблюдаемо, кроме того, кто не только возымел себя мертвым для мира сего, но и почитает неразумным и глупым, и без всякого размышления исполняет все, что ни прикажут старцы, по вере, что все то священно и от Самого Бога возвещается.
154. Когда будем мы держаться в таком настроении, тогда за этим без всякого сомнения последует такое невозмутимое и неизменное состояние смирения, что, почитая себя низшими всех, самым терпеливым образом будем мы переносить все, нам причиняемое, сколь бы оно ни было напрасленно, оскорбительно или даже вредно, – так как бы то налагаемо было на нас от наших начальственных отцов (как послушание или испытание). И не только легко все такое будет нами переносимо, но и почитаемо малым и ничтожным, если притом постоянно будем содержать в памяти и чувстве страдания Господа нашего и всех святых, потому что тогда напраслины, нами испытываемые, будут казаться нам на столько легче, на сколь далеко отстоим мы от их великих дел и многоплодной жизни. Воодушевление к терпению, отсюда исходящее, еще будет сильнее, если при этом будем помышлять, что скоро переселимся и мы из сего мира и по скором конце нашей жизни тотчас станем соучастниками их блаженства и славы. Такое помышление губительно не только для гордости, но и для всех страстей. После этого следует нам крепко-накрепко держать такое смирение и пред Богом: что будет нами исполнено, если будем питать убеждение, что мы сами собою, без Его помощи и благодати, ничего не можем сделать, что относится к совершенству добродетели, и будем искренно верить, что и то самое, что успели мы уразуметь, есть Его дар.
155. Вопрос. Никакого не видим успеха в установлении внимания, при всем старании. Ума никак не удержишь от блужданий. Даже и тогда, как чувствуешь, что сердце сочувственно устремляется к определенному созерцанию, ум, нечувствительно оттуда спустившись, с безмерною быстротою впадает в обычные свои скитания. Так несчетное число раз каждый день отводится он в плен своими парениями туда и сюда. Потому берет даже отчаяние достигнуть когда-либо желаемого исправления сей немочи, и думается, что напряжение внимания на сие дело есть напрасный труд, когда видишь, что душа, несмотря на то, все же каждую минуту быстрыми полетами пускается блуждать. Привлечешь ее страхом Божиим к духовному созерцанию, но она, прежде чем