вскричал Майк Терри. – Это что-то новенькое. Маскировка! Осталось семь часов. Если продержится этот срок, он спасен!
– А теперь уходите! – велела миссис О’Делл.
– Ухожу, мэм, – кивнул Редер. – Спасибо.
– Знаете, а я вас считаю глупцом, – сказала она. – Будь у вас хоть капля ума, вы бы в это не впутались.
– Да, мэм.
– Просто не стоит овчинка выделки.
Редер еще раз поблагодарил ее и ушел. Он дошагал до Бродвея, на метро доехал до Пятьдесят девятой улицы, потом на автобусе до Восемьдесят шестой. Там купил газету и сел на прямой поезд метро до Манхэссета.
Он глянул на часы. Еще шесть часов с половиной…
Поезд с шумом несся под Манхэттеном. Редер дремал, пряча под газетой забинтованную руку; шляпа была надвинута на брови. Неужели он до сих пор не опознан? Неужели удалось оторваться от бандитов Томпсона? Или кто-то прямо сейчас звонит им?
«В этом случае, – сонно думал он, – я все равно что искусно гальванизированный труп. Хожу, дышу, но только благодаря тому, что смерть не спешит взяться за меня всерьез. Смерть, почему ты такая копуша? Джим Редер, покойник, вот уже сколько часов на ногах, даже на вопросы сограждан отвечает, вместо того чтобы мирно лежать в могиле».
У Редера вдруг распахнулись глаза. Приснилось что-то… малоприятное. А что именно, не вспомнить.
Он снова смежил веки и вспомнил – не без удивления – свою прежнюю беззаботную жизнь.
Беззаботной она была два года назад. Молодой, приятной наружности, он работал помощником у водителя грузовика. Никакими особыми талантами Редер не обладал. Излишняя скромность не позволяла ему предаваться смелым мечтам.
А вот напарник, коротышка с непроницаемым лицом, помечтать любил: «Джим, а почему бы тебе не попытать счастья в телешоу? Будь у меня твоя внешность, я бы непременно попробовал. Там как раз таких и ценят: обыкновенных, среднестатистических, не хватающих с неба звезд. Участники все будто на подбор заурядные – должно быть, именно такие зрителям по нраву. Так отчего бы не сходить на кастинг?»
Редер заинтересовался. Кое-что ему разъяснил владелец местного магазина телевизоров: «Видишь ли, Джим, зрителю давно надоели накачанные бойцы с молниеносными рефлексами и профессиональным бесстрашием. Глядя на такого парня, разве будешь сопереживать ему? Захочешь ли отождествлять себя с ним? Нет, людям подавай что-нибудь волнующее, и они не поверят ловкачу, который за пятьдесят тысяч в год возьмется щекотать им нервы. А ты думал, почему организованный спорт в таком упадке? Зато телевизионные игры на выживание расцвели буйным цветом».
«Понятно», – сказал Редер.
«Шесть лет назад, Джим, конгресс принял закон о добровольном самоубийстве. А перед тем престарелые сенаторы много судили и рядили о свободе воли, о праве личности на самоопределение. Все это чушь собачья, чтоб ты знал. Хочешь, скажу, для чего понадобился этот закон? Чтобы своей жизнью в телеиграх могли рисковать не только профи, но и дилетанты. В былые времена только профессиональный боксер, футболист