конференцией и поглощенный мыслями о своей несколько двуличной роли при скорой встрече с женой после недели, проведенной с Элен Ферфакс, он чуть ли не сам задумал эту аварию, возможно, в какой-то причудливой рационализации своих поступков.
Укоризненно покачав головой, Мейтланд стряхнул с руки остатки ветрового стекла. Впереди виднелись ржавые остатки перевернутого такси, в которые врезался его «Ягуар». Наполовину скрытые в зарослях крапивы, рядом валялись и другие обломки, без шин и хромированных частей, с распахнутыми ржавыми дверями.
Мейтланд вылез из «Ягуара» и встал по пояс в траве. Когда он оперся о крышу, горячее целлюлозное покрытие обожгло руку. В укрытии за высоким откосом неподвижный воздух нагрелся от полуденного солнца. По автостраде двигалось несколько машин, над балюстрадой виднелись их крыши. Глубокая колея от «Ягуара», как надрезы гигантского скальпеля, прочертила грунт обочины, отметив место в 100 футах от туннеля, где он съехал с дороги. Эта часть автострады и ее ответвления на запад от развязки открылись для движения всего два месяца назад, и большую часть ограждения еще предстояло установить.
Мейтланд побрел по траве, чтобы осмотреть машину спереди. С одного взгляда стало ясно, что надежды выехать к дороге никакой. Вся передняя часть сморщилась, как вмятая морда. Три или четыре фары разбились, а декоративная решетка запуталась в сотах радиатора. При столкновении двигатель сорвало с креплений и вырвало с рамы. Когда Мейтланд наклонился проверить картер, в ноздри ударил резкий запах антифриза и горячей ржавчины.
Ремонту не подлежит. Черт побери, а он любил эту машину. Мейтланд прошел по траве к проплешине на земле между «Ягуаром» и откосом автострады. Удивительно, что никто так и не остановился помочь. Выезжавшим из темноты туннеля на ярко залитый солнцем крутой правый поворот водителям было не до разбросанных деревянных щитов.
Мейтланд посмотрел на часы. Было 18 минут четвертого – после аварии прошло чуть больше 10 минут. Бродя по траве, он ощущал бездумье, как человек, только что увидевший нечто ужасное вроде автокатастрофы или публичной казни… Он обещал восьмилетнему сыну, что приедет домой вовремя, чтобы забрать его из школы. Мейтланд представил Дэвида, терпеливо ждущего его за воротами Ричмондского парка, рядом с военным госпиталем. Мальчик и не догадывается, что его отец в шести милях оттуда разбил машину под откосом автострады. По иронии судьбы в эту теплую весеннюю погоду у ворот парка будет сидеть длинный ряд инвалидов войны в своих колясках, словно демонстрируя мальчику все разнообразие увечий, какие мог получить его отец.
Раздвигая руками жесткую траву, Мейтланд вернулся к своему «Ягуару». Даже от этих небольших усилий его лицо и грудь раскраснелись. Он в последний раз огляделся с неторопливым видом человека, осматривающего злосчастную территорию, которую собирается покинуть навсегда. Все еще потрясенный аварией, он уже начал ощущать ушибы на бедрах и на груди. Ударом его, как манекен, швырнуло