скука.
А сестре совсем не скучно – вертится, зыркает глазами по сторонам, улыбается. И чему улыбается – неизвестно. Пока она просто молча улыбалась, было ещё ничего, терпимо. Но вот она выпрямилась в коляске и сказала: «Я спою песенку». – «Не надо, – Гвоздик досадливо поморщился. – Этого только недоставало»…
Зря он сказал: «Не надо», ох, зря… В следующий миг глаза сестры наполнились слезами, губы задрожали. Она глубоко вздохнула, набирая побольше воздуха. «Сейчас заревёт», – сообразил он, и, опережая неизбежное, почти выкрикнул: «Хорошо! Хорошо, пой свою песенку. Пой, сколько хочешь, только не плачь!..»
Рыдания так и не вырвались наружу, слёзы сразу высохли, – как будто их и вовсе не было. Уже через мгновение сестра выводила тоненьким звенящим голоском:
«Едем, едем на лошадке
По дорожке гладкой.
В гости нас звала принцесса
Кушать пудинг сладкий.
Мы приехали к обеду,
А принцессы дома нету…»
Прохожие стали замедлять шаги и оглядываться. Крупная тётенька в ярком цветастом платье остановилась рядом и заслушалась:
– Какой чистый голос!
– Да, удивительный ребёнок! – поддакнул старичок с седой бородкой.
Тем временем сестра закончила длинное перечисление всех животных, встречавших гостей у порога принцессы, – «два утёнка – кря-кря!», – и сразу перешла к следующей песне:
«Стою на полустаночке
В цветастом полушалочке,
А мимо пролетают поезда…»
История про полустаночек сразу привлекла новых зрителей. Подошла ещё тётенька с двумя набитыми хозяйственными сумками. Потом – дяденька в тапочках, с дорожным велосипедом. Все они глазели на сестру, а значит – и на Гвоздика, потому как он не мог отойти от коляски. Хотя отойти очень хотелось. Отойти куда-нибудь подальше и спрятаться. Песня оказалась длинной, и Гвоздик почувствовал большое облегчение, когда она закончилась:
«… Где ж вы, мои весенние года?»
Слушатели похлопали и стали расходиться. Но не тут-то было. Сестра привстала в коляске, и громко объявила: «Нет, не уходите! Сейчас будет настоящий концерт!»
Публика посмеялась, но осталась на своих местах, ожидая продолжения. Кажется, к ней присоединились ещё несколько человек.
«Ромашки спрятались, поникли лютики,
Когда застыла я от горьких слов:
Зачем вы, девочки, красивых любите?
Непостоянная у них любовь…»
Две молодых тётеньки слушали и улыбались. Одна ела из промасленного кулька горячие пончики. Дразнящий запах доносился до Гвоздика, но сейчас даже пончиков не хотелось – какие уж тут пончики!
Тётенька с пончиками была худенькая и черноволосая, а другая – полная и беленькая. Беленькая всё тянула черноволосую за рукав: «Ну, пойдём уже, на лекцию опоздаем!», а та отдёргивала руку.
– Да подожди ты! Успеем, никуда твоя лекция не денется. Давай послушаем такое чудо!
Потом обратилась