у одного новозеландского колониста. Нельзя не упомянуть еще о прекрасной охотничьей собаке по кличке Фанн, принадлежавшей Гордону. Пес любил своего хозяина и не отходил от него ни на шаг.
Отплытие было назначено на 15 февраля. «Мэри» стояла у самого края Коммерческой пристани, довольно близко к выходу из гавани.
Юные пассажиры явились на яхту 14 числа вечером. Матросов на борту еще не было. Капитана Гарнета ожидали лишь к самому отплытию. Мальчиков встретили только боцман и юнга; остальные матросы сошли на берег – распить последнюю бутылочку виски. Когда пассажиры разместились по каютам и улеглись спать, боцман тоже счел возможным сойти на берег и присоединиться к товарищам в том трактире, где они собрались. Этот неосторожный поступок он усугубил еще тем, что засиделся в трактире до поздней ночи.
Что касается юнги, то он преспокойно завалился спать.
Что же последовало далее? Неизвестно по какой причине, но канат, которым яхта была пришвартована к пристани, вдруг оказался отвязанным или перерезанным.
Что это было? Злой умысел или небрежность? Трудно сказать. Быть может, мы этого так никогда и не узнаем…
На яхте никто ничего не заметил.
Гавань и залив Гаураки окутывал густой мрак. С земли дул сильный ветер, и яхта, подхваченная отливом, который быстро вынес ее с рейда, устремилась в открытое море.
Когда юнга проснулся, он заметил, что «Мэри» сильно качает, – слишком сильно для обычного волнения в гавани. Моко выбежал на палубу… О, ужас! Яхта мчалась по морю по воле волн и ветра!
Юнга отчаянно закричал. Гордон, Бриан, Донифан и другие бросились к нему наверх и принялись изо всех сил кричать и звать на помощь. Напрасно – их никто не мог услышать. Вдали не было видно даже огней города и гавани. Яхта уже успела уйти от берега мили на три.
По решению Бриана и Моко мальчики попробовали поставить парус, чтобы вернуться в гавань, но не сумели с этим справиться, и яхта лишь еще быстрее помчалась по морю.
Положение было критическое. На помощь с земли надеяться не приходилось.
Если бы даже из гавани и вышел какой-нибудь корабль в погоню за детьми, он не смог бы их догнать раньше, чем через несколько часов, а до тех пор что им делать? Но даже если бы корабль и догнал их, как бы он отыскал маленькую яхту в такой темноте, что хоть глаз выколи, когда и днем-то ее трудно было бы заметить на бесконечном океанском просторе?
Оставалось одно – выпутываться из беды своими собственными силами. Но дети не умели управлять парусами и не смогли бы заставить яхту идти против ветра. Если ветер не переменится, им ни за что не вернуться к берегу.
Мелькнула последняя надежда: не встретится ли им какой-нибудь корабль, идущий в Новую Зеландию? Моко влез на фок-мачту и выставил на ней фонарь – на всякий случай.
Маленьких не будили, благо сами они не проснулись от шума. Их испуг, если бы они тоже выбежали на палубу, только увеличил бы тревогу.
Ребята все-таки сделали несколько попыток поставить