невольно обратились к нашим радикальным «западникам».
— Какая черта фашизма, выражающая его сущность, для нас сейчас особенно актуальна и наглядно выражается в политике?
– Как уже говорили, главная черта – деление людей на высших и низших, на «избранных» и «отверженных». Актуально для нас её воплощение в социальной политике, а наиболее наглядно она выражается в небывалой, поразившей весь мир жестокости реформаторов по отношению к населению России.
Программа реформ, которая разрабатывалась с конца 80-х годов группой экономистов-рыночников, среди которых активную роль играл А. Чубайс, с самого начала поражала своим полным равнодушием к страданиям людей. Когда после ликвидации СССР она стала выполняться, эта жестокость вызвала шок среди специалистов – и у нас, и за рубежом. Она совершенно не требовалась для заявленных целей реформы. Тогда (в 1992 г.) даже активный сторонник реформы академик Г. Арбатов посчитал нужным отмежеваться. Он написал в газете: «Меня поражает безжалостность этой группы экономистов из правительства, даже жестокость, которой они бравируют, а иногда и кокетничают, выдавая её за решительность, а может быть, пытаясь понравиться МВФ».
Кстати, в России новая «раса богатых» противопоставляет себя большинству и как особый народ – они не русские, а «новые русские».
А. Чубайс возомнил себя идеологом и вождём такого хищного меньшинства в России, «господ-добытчиков», которые под видом реформы стараются ограбить и подчинить большинство. Они его ненавидят и боятся! Сам этот страх «реформаторов», отмеченный даже иностранными учёными, в свою очередь питает их ненависть. И дело зашло уже очень далеко.
О психологии фашистов и природе их ненависти к своим оппонентам написано довольно много. Её истоком философ Адоpно считает манихейство (деление миpа на чёрное и белое, на свет и тьму, на добpо и зло) и болезненный инстинкт гpуппы – с фантастическим пpеувеличением своей силы и стpемлением к уничтожению «чужих» гpупп. Это описание удивительно подходит к состоянию наших «демокpатов» в их боpьбе с коммунистами. То же манихейство и те же нелепые фантазии и стpахи, то же стремление уничтожить. Сейчас А. Чубайс слегка притих, а вспомните его в 1995 – 1996 годах. Как он тогда был счастлив, что гаснут советские доменные печи и гибнут колхозы. Он ничего не забыл и ничему не научился.
«Больше наглости!» – громогласно и цинично провозгласил на своём партийном съезде (СПС) Чубайс.
В Германии в период становления фашистского государства их правоведы выдвинули доктрину власти, не огpаниченной «никакими фоpмальными или моpальными табу». Наглость стала открыто трактоваться как добродетель! Кстати, буквально