что всё это не нужно. Это так же, как Гайдар говорил: „Наука может подождать! Север нам не нужен! Старое поколение провинилось…“ Парадокс этого периода реформ заключался в том, что они чисто большевистскими методами проводили капиталистическое строительство. Большевик – человек, для которого цель имеет значение, а средства достижения цели не имеют значения».
У меня было такое же ощущение. Многие из ельцинского правительства говорили о своей стране с такими хладнокровием и отстранённостью, что можно было подумать: речь идёт о чужом государстве.
В результате поспешной либерализации цен, проведённой Гайдаром, более ста миллионов человек, имевших при советской власти определённый уровень благосостояния, в одночасье обнищали. Школьные учителя, врачи, физики, лаборанты, инженеры, военные, металлурги, шахтёры, столяры, бухгалтеры, телефонистки, колхозники – ветер перемен смёл всех. При этом провальная либерализация торговли позволила «своим» разворовать природные ресурсы России. Россия лишилась главного источника дохода; как следствие – нет денег на то, чтобы платить пенсии и зарплаты, финансировать правоохранительные органы, армию, медицину, образование и культуру. Итогом шоковой терапии Гайдара стал неуклонный спад – экономический, культурный, демографический, – продлившийся до конца ельцинской эры.
Экономика других развитых стран продолжала расти, российская же сокращалась в размерах. Во времена Горбачёва Советский Союз был третьей в мире экономической державой (после США и Японии). Понятно, что экономика России по естественным причинам уступала масштабам экономики бывшего Советского Союза. Но подлинный спад начался уже после распада Советского Союза. За четыре года шоковой терапии Гайдара валовой внутренний продукт России сократился более чем на 40 процентов. В итоге Россия опустилась ниже уровня Китая, Индии, Индонезии, Бразилии и Мексики. Если говорить о доходах на душу населения, Россия стала жить беднее Перу. Десятилетия технологических достижений канули в небытие. Знаменитая российская наука развалилась на части. Распалась глыба российской культуры. Собственность страны пошла с молотка.
Любые сомнения по поводу того, что первые годы ельцинской эры обернулись тяжёлым провалом, были развеяны демографической статистикой. Эти цифры, даже в самом общем виде, трубят о катастрофе, равной которой мировая история не знает – её можно сравнить разве что с катастрофой стран, павших жертвой войны, геноцида или голода.
С 1990 по 1994 год уровень мужской смертности увеличился на 53 процента, женская смертность выросла на 27 процентов. Средняя продолжительность жизни мужчин в 1990 году и так была невысока – 64 года, в 1994 году она опустилась до 58; теперь по этому показателю россиян обогнали египтяне, индонезийцы и парагвайцы. За тот же короткий отрезок времени средняя продолжительность жизни женщин снизилась с 74 лет