и весёлые.
– Дети поели? – первым делом спрашивал брат, когда забегал в дом поесть.
«Видимо, страх голода, который почти не коснулся их семьи, всё равно встроился в генную память», – подумала Ина, засовывая в морозильную камеру ещё одну порцию сделанных пельменей.
– Поели, поели! – успокаивали они с мамой.
Сам братишка был тощ и бледен, всё чаще питаясь калориями пшеничной самогоночки. Кто избежал этого в деревне, пусть бросит в него камень. Ина с мамой страдали молча, устав от профилактических бесед, а брата больше беспокоило здоровье детей, чем собственное. Главное – накормить детей! Именно тогда она впервые подумала о том, что её мужу всегда было наплевать, поели они с дочкой или нет, и есть ли у них эта еда. Конечно есть, потому что за это отвечала она.
Ина помнит свою ненормальную радость, когда видела бесконечную очередь в магазине, которая заполняла всё его пространство. Значит, через несколько часов она купит вожделенный продукт, и семья не останется голодной. Оставалось только молиться, чтобы этого продукта хватило на всех. Это было при муже, когда он работал на заводе, это продолжилось, когда он три года вообще не работал. Исключением были лишь годы жизни в Индии и пара лет после неё. Боже, неужели они так жили?! Ина помнит времена, когда пела оды салу, которое спасало её семью в самые голодные времена. Низкий поклон родителям, присылавшим его Ине в посылках.
Утро. Игорёк собирается на работу, достаёт кусок сала из холодильника и начинает священнодействовать: нарезает тонкими ломтиками чёрный хлеб, аккуратно отрезает сало с прожилками мяса, сосредоточенно укладывает его на хлеб, языком облизывая губы… Стопка бутербродов сделана, он тщательно заворачивает их в бумагу и снова с горечью в сердце облизывает губы, потому что это счастье на обед. Потом не выдерживает и достаёт уже убранный кусок обратно, отрезает от него приличный шмат, кидает в рот и, закрыв глаза, смакует. Без хлеба! Теперь он окончательно готов пойти на работу. Вот такая картина «с салом». И не зря на Украине отказ от него считается преступлением. Боги, какая диета? Не остаться бы голодным!
Впервые Ину оставил страх пустого холодильника, когда она проводила дочь в Африку. Ей самой хватало малости, к которой давно привыкла: того же кусочка сала с чёрным хлебом, яичницы, картошки во всех видах и шарлотки со стаканом молока. Искать чего-то другого стало лень. Сама возможность лениться была счастьем.
«О каком голоде ты говоришь, – взмутился внутренний голос, – зная о том, что индусы счастливы были плошке риса два раза в день и банану!?» Он прав. Если посмотреть внимательно и без предвзятости в холодильники советских семей, то при полном дефиците продуктов, они не пустовали. Многих спасал блат и Москва. Впрочем – по-разному…
Пора вернуться из своей семьи к родительской, и от сала к диете. Уставшая от него печень отца и матери просила пощады. К этому времени в хозяйстве родителей остались