них тот, купленный в рассрочку, гарнитур. «На всю жизнь покупаем!» – гордо говорил отец. Так и вышло: на всю жизнь.
Парочка незаметно подошла к Ваниному жилищу.
– Идем, Рыбка, чайку попьем, хатку мою посмотришь, – потянул Таню парень за руку.
– Поздно уже, – заупрямилась девушка. – У меня завтра зачет.
– Вот и отдохнешь маленько, а утром я тебя подброшу к унику.
Последнее предложение очень ее напрягло. Какой уник? Ей утром уже работать надо, а перед этим выспаться. Она прижалась к Ивану, чмокнула его в щеку.
– В другой раз, Ванюша. А то у нас с тобой получается, как в пошлом анекдоте: «Девушка, можно пригласить вас на ужин с завтраком?».
«Умница! – возликовал Иван. – Она, определенно понравится родителям и оме. Точно понравится». Он достал из кармана большое красное сердце, красивое, с упругими блестящими боками.
– Это – тебе. Будешь смотреть на него и вспоминать меня до следующей встречи. Только смотри не съешь!
– А оно съедобное?
Рыбка понюхала подарок и звонко рассмеялась.
– Да это же помидор! Какая прелесть! Где ты такой взял?
– Шел к тебе на свидание мимо турецкого магазина. В одном из лотков с помидорами увидел эту прелесть и не смог пройти мимо.
– Спасибо, Ванюшечка! – запрыгала Таня от радости. – А давай его поделим и съедим!
– Ни в коем случае! – обиделся парень. – Это – не харч, а символ моей любви.
– Вот символ и попадет в самое наше нутро.
Пока они препирались, рядом тормознула машина. Водитель-очкарик хотел что-то спросить, но вдруг расплылся в сальной улыбке и, подмигнув Таньке, изобразил непристойный жест, приглашающий к сексу.
Ваня рванулся к ударившему по газам наглецу и метнул помидор в быстро удаляющийся автомобиль. Шмяк! – и от символа любви осталась лишь большая красная клякса на его заднем стекле.
– Получай, фашист, гранату от советского бойца! – выкрикнул Фишер вслед придурку, презирая себя за неспособность воздать маньяку по заслугам.
Настроение у парочки упало до уровня городской канализации.
– Рыбчик, не расстраивайся, – пытался Ваня успокоить подругу. – Сумасшедших в городе хватает. Это в Совке они все в дурдомах сидят, а тут —гуляй, рванина!
– Да я, Ванюш, не расстраиваюсь, просто сердца жаль до слез, – и из Таниных глаз покатились соленые капельки.
Фишер бросился их вытирать манжетой своей выходной рубашки.
– Считай, что мы с тобой его поделили и съели. А в следующий раз я тебе новый подарю. Клянусь!
Таня грустно улыбнулась. До общежития шли молча. Каждый думал о своем. Ваня переживал, что не смог набить извращенцу морду. Рыбка терзалась невозможностью дальнейших прогулок по городу, ведь в любой момент можно было столкнуться с кем-нибудь из клиентов «Золотого якоря».
Таня
– Рыбец, на тебя индивидуальный заказ поступил, – сообщила Инка еще сонной