переставляя ноги, двинулся к выходу. Павел окликнул его. Васька не оглянулся, не ответил – зашаркал по лестнице. Ботинки у него были в пыли. Аня тянула Павла за рукав:
– Я боюсь, боюсь, боюсь…
Он смотрел – что еще можно сделать. Аня тащила:
– Пойдем, Паша, пойдем…
Тишина действовала на нервы. Они вышли на улицу. Аня держала его за руку, дрожала, Васька стоял, прижавшись спиной к стене, дышал через нос – глубоко, кадык бегал по горлу. Было очень солнечно.
– Надо ехать на станцию, – сказал Павел. Васька замотал головой.
– Нет-нет-нет, – сказала Аня.
– Только без истерики, – сказал Павел.
Васька полез в кабину, остервенело хлопнул дверцей:
– Садись!
– Дура, куда собрался? – сказал Павел.
– Садись!
Видно было, что он уже ничего не соображает – нагнулся вперед, вцепился в баранку.
Аня уже забралась в кузов. Павел подумал и тоже сел. В конце концов без машины оставаться нельзя.
Грузовик с грохотом полетел по улице. Дома стояли тихие, пустые. На тополях не шевелился ни один лист. Проскочили бензоколонку, выехали на тракт. Павел ничего не сказал. Васька смотрел вперед стеклянными глазами. Соломенные волосы его слиплись от пота.
К Озерному подъехали уже вечером. Деревня открылась в низине, прижатая лесом к белой, дымящейся воде.
Васька внезапно затормозил на спуске – Павел даже стукнулся головой – протер стекло, вглядываясь, выскочил одним движением.
Солнце, уже багровое, остывающее, садилось на горизонте в черную кромку. Небо темнело. По озеру протянулась малиновая дорожка.
– Ну что вы? – крикнула Аня сверху.
До Деревни было метров двести. Прекрасно различались широкая, чистая улица с одноэтажными домами, палисады вокруг них, кирпичное здание правления.
Васька вдруг хватил кулаком по дверце. В кабине забренчало.
Деревня была совершенно пуста. В домах не было света.
– Сволочь, сволочь, – невнятно сказал Васька. Павел почувствовал озноб.
Аня слезла, спросила тихо:
– Почему остановились? – прижалась к его спине: – Паша, Паша…
В деревню их не затащишь, понял Павел. Ночевать в лесу тоже не годится. Так. Будем осторожно, очень осторожно пробираться к лагерю.
– Я боюсь, ребята, – сказала Аня. – Давайте уедем отсюда.
Аня молча большими глазами смотрела в сторону пустой деревни. Васька выругался длинно и тоскливо, повернулся к Павлу:
– Это что же… это же, значит, везде так… А?.. Везде?..
– Откуда я знаю…
– Нет, ты скажи: что же мы, одни остались?..
Лицо у него дергалось. Он взял Павла за рубаху – крепко, не вырваться.
– Это – бомба. Бросили бомбу. И все люди в порошок. Я читал: люди погибают, а дома целые.
Павла замутило, он сказал зло:
– Надо возвращаться в лагерь.
– Ой, смотрите, смотрите! – крикнула Аня, показывая на лес.
Солнце село. Как-то сразу стало темно. И лес засветился слабым, голубоватым сиянием.