я родилась здесь, в городе, и всю жизнь жила только в нем.
– Вы могли видеть такие картины в ваших Спектаклях, – сказал я. – И потом, во сне они преобразовались…
– Нет! – Анна возмущенно тряхнула головой. – Нет! При чем здесь Спектакли? Ненавижу наши Спектакли!
– Вчера было очень интересно, – сбитый ее горячностью, пытался переубедить ее я. – Даже трудно отличить, где голограмма, а где – реальность.
– Там все ненастоящее, – уже спокойно сказала Анна. – От первой нитки до последней. Вот вы сначала чувствовали, что это выдумка?
– Да.
– А потом вдруг – поверили. Не до конца, но поверили. Я следила за вами.
– В какой-то мере, – помедлив, ответил я: странная мысль пришла мне в голову.
По пустынной улице навстречу друг другу неслись два такси, набитые дергающимися юнцами. Водители рулили лоб в лоб. Сближались они стремительно. Анна прижалась к моему локтю. За несколько метров до неминуемого столкновения включились автопилоты, и машины, резко вильнув в стороны, прошли буквально в сантиметре друг от друга. Отлетев в противоположные концы улицы, такси развернулись и опять, наращивая скорость, понеслись навстречу.
Захватывающее развлечение – ведь всегда существует хотя бы миллионная вероятность, что автопилот не сработает.
Анна отвернулась и проговорила сквозь зубы:
– Не переношу. А еще знаете, что делают? Надевают антигравы и прыгают с телевизионной башни. У кого откажет. И я прыгала. Что с вами, Павел?
Оказывается, я стоял с открытым ртом. Я опять ощутил ту легкость и веселье, которые я испытал в Спектакле.
– Ненавижу убожество, – еле сдерживалась Анна. – Спектакли! Картонные люди и картонные декорации. Куклы на пружинах. Взрослые младенцы развлекаются пустышками. И словно никто не видит. В газетах – слюни, по радио – идиотская патока. Приезжают инспекторы, вот вы например, – одобряют. Бенедикт как-то уламывает. Он всех уламывает, Павел! Взяли бы и запретили!
– Это не так просто, – почти не слушая, ответил я.
В позапрошлом году мы вели дело «Нищих братьев». Они организовали несколько общин в Канаде – около десяти тысяч человек. Руководители общин, духовные отцы Саймон и Арпангейль, называвшие себя архангелами, кстати, оба выпускники технического колледжа, магистры наук, частью купили, частью смонтировали сами волновой генератор для направленной передачи эмоций. Им удалось составить коды различных экстатических состояний и довольно чисто вложить их в усилители. Каждый вечер проводился час молитвы. Я и сейчас будто вижу, как тысячи людей стоят на коленях на залитой водой плантации, в расползающейся, мокрой земле и, дергаясь, словно эпилептики, воздев руки к небу, возносят восторженную молитву задрапированному под часовню генератору с золотым крестом на вершине, а два архангела в белых мантиях, куда была вшита иридиевая мозаика для изоляции, упираясь головами в низкое, кровавое солнце, торжественно и величаво благословляют покорную паству.
Чтобы