зависти мальчиков к материнству. Мы знакомы с этой завистью как таковой, но она едва ли рассматривалась должным образом в качестве динамического фактора. Когда начинаешь, как это было у меня, анализировать мужчин после достаточно длительного опыта анализа женщин, возникает весьма неожиданное впечатление об их сильнейшей зависти к беременности, деторождению и материнству, к женской груди и кормлению грудью.
В связи с этим впечатлением, проистекающим из анализа, напрашивается естественный вопрос: не выражается ли в вышеупомянутом взгляде на материнство в рационализированном виде бессознательная мужская тенденция к обесцениванию? Это обесценивание может проявляться следующим образом: на самом деле женщины просто-напросто хотят иметь пенис; когда все сказано и сделано, материнство – только лишняя обуза, которая затрудняет борьбу за существование, и мужчина должен радоваться, что он от этого избавлен.
Когда Хелен Дойч пишет, что комплекс маскулинности у женщины играет гораздо большую роль, чем комплекс фемининности у мужчины, она, вероятно, не учитывает тот факт, что зависть мужчины имеет значительно большие возможности для успешной сублимации, нежели зависть девочки к пенису, и что именно эта зависть служит одной из основных, если не главной движущей силой в формировании культурных ценностей.
Сам язык указывает на этот источник продуктивности в культуре. В исторические времена, которые нам известны, эта продуктивность, несомненно, была значительно выше у мужчин, чем у женщин. Не объясняется ли невероятная сила импульса мужчины к творчеству в любой области ощущением им относительной незначительности собственной роли в сотворении живого существа, что и подталкивает его постоянно к сверхкомпенсации за счет других достижений?
Если мы правы, установив эту связь, встает вопрос: почему у женщины не обнаруживается соответствующего импульса, который бы компенсировал ее зависть к пенису? Есть две возможности: либо зависть женщины гораздо слабее, чем зависть мужчины, либо ее нельзя успешно преодолеть каким-то другим способом. Мы могли бы привести факты в поддержку обоих предположений.
В доказательство более выраженной мужской зависти можно указать на то, что анатомическая ущербность женщины имеет место только с точки зрения догенитальных уровней организации[19]. С позиции генитальной организации взрослой женщины нет никакого изъяна, поскольку совершенно очевидно, что женщины обладают отнюдь не меньшей, чем мужчины, но просто иной по природе способностью к коитусу. С другой стороны, роль мужчины в репродукции значительно меньше, чем женщины.
Далее мы видим, что стремление мужчин принижать значение женщин выражено явно сильнее, чем соответствующая потребность у женщин. К пониманию того, что догма о неполноценности женщин проистекает из бессознательной мужской тенденции, мы могли бы прийти, лишь усомнившись в ее соответствии действительности. Но если и в самом деле за убежденностью в женской неполноценности