Эпохи Просвещения рушит старое, но у него есть великая цель, он заменяет Бога наукой и верит, что медицина и образование изменят мир до неузнаваемости. И будет рай на земле.
Человек модерна разрушает свой прежний дом – веру, семейные ценности, но уже и сомневается в новом. Он не может чётко найти ориентиры. То есть он не может жить по-старому, но и не понимает, как это делать по-новому. Его связь с семьёй и Богом ещё велика, но он уже разочарован в них и от этого испытывает глубокий страх и вину.
Современный человек – это существо посмодернизма, он аморален, он свободен от всех правил. Индивидуум как небольшой айсберг в океане. Все плывут по воле течений. Каждый вдали друг от друга.
Существу постмодернизма непонятны страдания человека модерна. Существо постмодернизма может легко уйти из семьи, поменять жену, религию, взгляды. Человек модернизма испытывает чувство вины даже за желание это сделать. Он страдает от старых порядков, но у него нет сил изменить что-то. Человек модернизма живёт с постоянным чувством вины.
Кстати, советская литература и общество были тоже модернистскими, и чувство вины должно было возникать у всех недовольных, ведь советскую власть пропаганда ставила в ряд безукоризненных, а партийных лидеров делала святыми.
Типичный представитель модернизма – Франц Кафка. Всю жизнь он пытался вырваться из семьи, а именно из-под влияния отца, однако только на словах. На деле он сильно зависел от традиции. Например, отец смог расстроить его помолвку с Юлией Вохрыщек, написав: «Ты что, не знаешь ничего лучшего, как жениться на первой встречной; не можешь обуздать свою похоть? Сходи лучше в публичный дом».
Отец считал, что дочь сапожника неровня его сыну, хотя Юлия на тот момент имела шляпный магазин и была полностью независимой. Однако мнения отца стало достаточно для того, чтобы помолвка была расстроена.
Похожие отношение у Франца Кафки и с религией. По рождению иудей, он симпатизировал христианству.
«Я договорился с двумя друзьями о загородной прогулке в воскресенье, но совершенно неожиданно проспал время встречи. Мои друзья, знавшие мою всегдашнюю пунктуальность, очень удивились, подошли к дому где я жил, немного постояли около него, затем поднялись по лестнице и постучали в дверь. Я очень испугался, вскочил с постели и, ни на что не обращая внимания, постарался как можно скорее собраться. Когда я затем, полностью одетый как полагается, вышел из дверей, мои друзья с явным испугом отпрянули от меня. «Чтоу тебя на затылке?» – воскликнули они. Ещё только проснувшись, я почувствовал, что мне что-то мешает отклонять голову назад, и теперь попытался рукой нащупать помеху. В ту минуту, когда я ухватился за рукоятку меча позади моей головы, друзья, уже пришедшие немного в себя, закричали: «Осторожнее, не поранься!» Друзья приблизились ко мне, осмотрели меня, повели в комнату и перед зеркалом шкафа раздели до пояса. В мою спину был воткнут по самую рукоятку большой старый рыцарский меч с крестообразным эфесом, но воткнут так, что клинок прошёл невероятно точно между кожей