смуты было связано с просветлением в душах и умах большинства русских людей, подвигнувшее их к национальному объединению и государственному строительству.
Смута была проявлением многостороннего кризиса русской жизни той эпохи. Прекращение правящей династии Рюриковичей открыло поприще борьбы для захвата царской власти и подорвало авторитет самой этой власти. Соперничество боярских группировок расшатало систему управления государством. Окончательное закрепощение крестьян и трехлетний голод (1600–1603) обострили социальные противоречия. Небывалый размах получило движение самозванцев, в котором выразились хилиастические мечтания народных масс о «прирожденном народном царе», с воцарением которого должен наступить какой-то «золотой век». Наконец русскими междоусобиями поспешили воспользоваться римское папство и польские магнаты.
Вместе взятые эти факторы привели к разрушению государства и национального единства Руси, столкнули русских людей в кровавой гражданской войне. Повествования об ожесточенных сражениях этой войны, о расправах над пленными, о разграблениях городов, где русские убивали русских, почитая главными и единственными врагами единокровных, и единоверных братьев из другого лагеря, – такие повествования имеют аналогию только со второй русской смутой начала XX века. Смута вынесла на поверхность все самые темные разбойные и бунтарские элементы, отбросы общества, пробудила в людях самые низменные чувства: мщения, жестокости, корысти, предательства. Религиозно-монархический фанатизм и максимализм («все – или ничего») тоже сослужили русским людям плохую службу, превратив их в слепых фанатиков, служивших самозванцам, ожесточенно дравшихся с братьями, не признававшими их «прирожденного царя Дмитрия».
Десятилетняя война оставила от Руси пепелище, запустели десятки городов и целые области. Современники, может быть и преувеличенно, считали, что уцелела десятая часть населения страны. Какими бы лично плохими людьми ни были цари Борис Годунов и Василий Шуйский, бедствия от анархии, безвластия и хаоса были ни с чем не сравнимы. Любой порядок был лучше смуты.
Национальное и церковное единство в смуту было утрачено, собственное государство многими забыто. Спасения от ужасов гражданской войны многие искали в переходе под власть польского или шведского королевства, не имея еще тогда возможности «свалить из этой страны». В таких отчаянных и уже безнадежных обстоятельствах особое значение приобретает подвиг тех русских людей, которые не смирились с поражением, с национальной катастрофой, а в течение всех этих лет боролись за восстановление русского государства и за национальную независимость. Среди героев смуты были и те, кто 20 месяцев обороняли с воеводой Шеиным Смоленск (1610–1611), и те, кто 16 месяцев обороняли Троице-Сергиеву Лавру, а также многие другие пограничные крепости от воров, поляков и шведов. Героями смуты были те, кто дважды в 1606–1607 и 1608–1610 годах защищали от болотниковцев и тушинцев