ибо они для плебса, Элен попыталась закурить на борту в первый же час после старта. Офицер непреклонно велел потушить сигариллу. Он не грубил, на чистом английском объяснил, что огонь может воспламенить водород, и экипаж в первую очередь заботится о безопасности самой пассажирки. Потом проводил в специальную курительную камеру. Элен не пыталась возмущаться: немцы тоже курили исключительно в этой камере. Ордунг, то есть порядок, един для всех.
Даже газетные публикации о кошмарной гибели дирижабля не умерили её восхищения. Немцы бросили смелый вызов, одно это достойно уважения. Соотечественники тихо злословили в гостиных за партией в бридж.
В Германии обитает множество наследников древних аристократических фамилий. Военная катастрофа и послевоенные трудности позволили выжить только самым стойким, в полном соответствии с учением сэра Дарвина. Однако, вопреки учению, естественный отбор не коснулся женской части нации. По мнению Элен, да и многих её знакомых, немки сплошь мужиковаты, крупны, угловаты. Словом, в основной своей массе на удивление лишены привлекательных черт.
Хрупкая блондинка с бесконечно ясными зелёно-голубыми глазами, аккуратно вздёрнутым носиком, трогательными двумя родинками у уголка губ получила очень неплохие шансы. Германия возрождается, и успешно делающие карьеру хищные самцы выглядят удачными кандидатами. По крайней мере издали. Девушка твёрдо вознамерилась узнать истинных арийцев вблизи. Родители единогласно высказались против. Германский вояж приобрёл черты сладкого запретного плода, после чего её соседство в кожаном сиденье «Роллс-ройса» с дядей либеральных взглядов стало неизбежностью.
Неизвестно, куда приведёт эта дорога. Тем интереснее!
Глава 3. Операция «Канкан»
Треснувший карандаш брызнул щепками. Начальник Иностранного отдела Главного управления госбезопасности Абрам Слуцкий прикрыл глаза и попытался успокоить нервы.
В разведке не бывает легко. Но почему-то он не нервничал так, когда жизнью рисковал в Швеции ради аферы со спичечным королём Крюгером. Или в Париже, когда приходилось внедряться в белоэмигрантскую стаю и отстреливать бывших царских офицеров, вздумавших ещё раз побороться с СССР…
В голове снова и снова прокручивались коварные слова Агранова, руководителя ГУГБ и его непосредственного начальника. Тот за округлыми фразами обязательно прятал скрытый подтекст, полный угроз, намёков, недомолвок. Так же было и утром, во время очередного «вызова на ковёр».
Какой же он негодяй, подумал Слуцкий. Агранов всегда казался ему скользким. Поза идейного ветерана-большевика, истинного пролетария фальшива насквозь. В НКВД известно, что происходит он из семьи лавочника, а биография подмочена членством в партии эсеров.
Многое изменилось после убийства Кирова. Теперь, очевидно, Агранову мало поста заместителя народного комиссара внутренних дел. Он подсиживает самого наркома –