«Срочно выезжайте» и так далее…
Идея пробраться в Германию через Польшу, в крайнем случае через Швейцарию, где Дима родился и где у него было немало знакомых, показалась всем заманчивой. Продумали ее как будто неплохо. Старались предусмотреть буквально все! Но, значит, чего-то не учли. Чего же?
Повинуясь регулировщику, Сергей Васильевич притормозил и, пользуясь паузой, стал обхлопывать карманы в поисках коробки со спичками. Но она опять куда-то задевалась. Единственное, на что Горин никак не мог найти управу, это несчастный коробок: все время оказывался не там, где надо бы. В памятный зимний день было так же…
– Простите, вы – мой новый следователь? – Тот, кого только что ввели конвоиры, старался рассмотреть лицо человека, сидевшего за почти пустым письменным столом. Но хозяин кабинета не спешил поднять глаза на вошедшего: он был занят изучением паспорта арестованного.
Наконец, пересилив себя, захлопнул солидные коричневые корочки, и даже отодвинул документ, дабы не было соблазна опять заняться им.
– Нет, я не новый следователь… Мне поручено только разобраться в вашей давней преступной деятельности на территории России… Присаживайтесь!
– Благодарю.
Прежде чем опуститься на стул, одиноко стоявший перед столом, Роман Карамин зачем-то расстегнул пиджак, потом мгновенно застегнул его, ловко пробежавшись по пуговицам длинными гибкими пальцами. Потом провел ладонью по сиденью стула, хотя там ничего не было, и пристроился на краешке.
«Нервничает… С чего бы так сильно? И выглядит странно – красный какой-то. Наверное, гипертоник», – Сергей Васильевич внимательно посмотрел на арестованного, а потом на своих сотрудников, как обычно пристроившихся на диване.
Когда Сергей Васильевич работал, Миша Денисенко и Дима Варгасов сидели тихонько – слушали и учились. Оттуда им виден был только профиль Горина: прямой нос, мягко очерченные губы, слегка вьющиеся, откинутые назад золотистые волосы над гладким, без единой морщинки, лбом, аккуратная раковина уха…
Что было в шефе «расейского», так это пшеничные кустистые брови, из которых, как из спелых колосьев, упрямо вылезали колючие волоски, крайне сердившие Сергея Васильевича.
– Значит, вы в самом деле – Роман Карамин, а не… – Горин придвинул к себе коричневую книжечку и зашуршал глянцевыми листками, украшенными массивными печатями и колючими готическими буквами. – А не… Рудольф Краух, как написано в вашем паспорте. Так?
– Так! – Арестованный провел рукой по обширной, быстро покрывшейся крупной испариной лысине, по дряблой щеке, будто стирая что-то невидимое для окружающих, но раздражающее и беспокоящее его самого. – Я никогда, гражданин следователь, не занимался политикой, о чем уже неоднократно заявлял. Никогда…
– Ясно… Ясно… – Сергей Васильевич задумчиво смотрел на Крауха – Карамина.
Тот вдруг закрыл лицо руками.
– Вам плохо? Хотите воды? – Горин кинул выразительный