и счетов…
Когда он пришел в себя на больничной койке, было уже около полудня. Игорь подумал сначала, что спит, но почему-то не может открыть глаз. Потом он нащупал руками повязки на лице. Ужаснувшись воспоминаниям о своем истинном образе, Игорь понял, что нужно сделать. Он отбросил одеяло, вслепую поднялся с кровати, вытянул руку налево и нащупал подоконник. Наплевать, первый этаж или пятнадцатый, – надо было сделать то, что он задумал. Он с трудом открыл окно и тяжело перевалился через подоконник. Это был двенадцатый этаж. Ему повезло.
…
Тело лежало под окном палаты-«люкс». В городских больницах иногда встречаются такие палаты с евроремонтом и всеми удобствами – для «своих». Кровать в этой палате стояла у окна, чтобы люди, проснувшись, наслаждались зеленой листвой, а зимой – открывавшимся видом на храм.
В целом после осмотра места и опроса врачей нам нечего было бы делать – типичное самоубийство, – если бы не его глаза. А в дальнейшем, изучив всё его окружение, просмотрев все записи в соцсетях, мы пришли к выводу, что веселый образ жизни Игоря и его успех в бизнесе скрывали глубокую депрессию, ну и кроме того, в его крови были обнаружены алкоголь и наркотики. Больше никаких объяснений мы не придумали.
Этот случай заставил всю следственную группу собраться и начать все сначала. Вся надежда была на экспертизы и светил науки, но они своим трудновоспроизводимым языком смогли только описать увиденное, а причину найти не смогли.
IV
Тот день у Марины, как у успешного руководителя, выдался очень удачным. Как обычно, времени на все не хватило, как и не хватило его до сорока трех лет выйти замуж и родить детей. Но сегодня она была собой довольна: отчитала всех подчиненных – так сказать, подпиталась их энергией, – вдоволь накричалась, выплеснув свое огорчение из-за дождливой погоды, провела удачные переговоры, сходила на массаж и сейчас ехала к себе домой. Периодически она посматривала в зеркало заднего вида своего джипа, но не на дорогу, а на себя, думая, что еще очень хорошо выглядит и на нее все еще смотрят с вожделением мужчины. Мысли о том, что их влечет только похоть, а не желание сделать ей предложение и прожить остаток дней вместе, она прогоняла от себя, как прогоняла альфонсов и лысеющих колобков. Работа – на первом месте, работа – это удовлетворение, которое не всегда и мужчины доставят. И не доставят они такого кайфа, какой получаешь от их унижения на совещаниях. Без работы она не могла никогда, и никогда не знала, когда надо остановиться. И надо ли вообще? Всех молодых мам, которые бросили работу ради детей и сели на шею мужьям, она считала просто глупыми курицами.
В своей пустой трехкомнатной квартире она не чувствовала себя одиноко – на это не было времени. Прийти, принять душ, сделать еще пару звонков – и спать. Ее одиночество и пустоту знала только подушка, впитывая иногда по ночам слезы отчаяния и желания остановить время.
У каждого свой страх. Слепой,