уже заняли места, но мне досталось самое козырное, на мой взгляд. У окошка, и кровать получше, чем другие. Повыше. Девчонки сказали, что все пробовали на ней спать, но кровать слишком твердая. А мне показалась очень удобной! Я распаковала свои сумки и познакомилась с соседками.
Слева от меня – Аня. Лечит нос, уже две недели тут чалится и завтра собирается домой, счастлива до слез, с нами особо не говорила, все время висела на телефоне, периодически выходила в коридор, чтоб мы не мешали.
Напротив моей кровати, тоже у окна, заняла кровать Таня. Поступила вчера и сегодня тряслась от страха, ожидая операцию по удалению гланд. Тоже не особо разговорчива, но оно и понятно, не до побалтушек.
Соседка Тани – Оля. Лежит уже неделю, тоже лечила нос, операцию уже перенесла, выглядит бодрячком, поддерживает Таню и трещит без умолку.
Так же я узнала, что тут у каждого свой врач, кому какого поставят – неизвестно, и немного рассказала о себе. Предупредила, что, если сниму слуховой аппарат – они меня не дозовутся, в меня нужно чем-то кидать, только не тяжелым и не острым желательно. Девочки показались мне приятными, я была рада, что не попала в палату к старушкам.
– А как узнать, кто у меня врач?
– Тебя позовут на осмотр, – объяснила Оля. – У них сегодня операционный день, все заняты. Может, аж к вечеру позовут. Там и узнаешь.
– А вас кто лечит?
– У меня Мухин, это заведующий отделением, – Оля указала на свой немного отекший нос. – Там сложный случай был, он сам решил оперировать.
– А у меня Коршун, – подала голос Таня, то и дело бросающая испуганные взгляды на дверь.
– Коршун? – оживилась я. Вряд ли тут у него однофамилец есть.
– Да, – засмеялась Оля. – Это фамилия такая.
– И как они? Ну, Коршун и Мухин? – если спрошу только за одного – возникнут ненужные вопросы.
– Мухин – отличный специалист, долго уже практикует. Но я его боюсь, он орет вечно на всех, строгий весь такой. А Коршун Ане делал операцию, она довольна. Говорит, вежливый такой. Ну, и видно, что хороший человек. Заходит, здоровается всегда. А всего двадцать восемь лет, молодой! Там в соседней палате о нем тоже хорошо отзываются, и о Мухине моем. А есть тут еще Гаврилюк, женщина, вот она никому не нравится. Ну и еще двое, я их не знаю, – так, Оля все про всех знает, а лежит всего неделю! И любит поделиться знаниями с другими, нужно будет потерять свой аппарат, пока еще могу не слышать.
Двадцать восемь, значит. Ну, нормально, я думала – меньше. А вот то, что вежливый… Коршун?! Ладно, может, это я просто под горячую руку попала? Хорошо, что не под колесо.
Что ж, надеюсь, что попаду не к этой Гаврилюк, не зря же она никому не нравится. Уж лучше Коршун. О нем хотя бы отзывы положительные.
Дверь в нашу палату открылась, вошла медсестра, глянула на паникующую Таню.
– Пошли.
Бедняга вскочила, бросила на нас испуганный взгляд и побежала за медсестрой. Наверное, я буду точно