услышать, Оттар с удовольствием пожурчал. Затем не спеша завязал шнурки штанов и, беспечно насвистывая, двинулся вперед. Переулок был настолько узок, что обнажать длинный двуручник не имело смысла, поэтому он держал руки поближе к висевшим на ремне ножам – со стороны, впрочем, имея вид гуляки, вышагивающего уперев руки в бока.
До поворота оставался один шаг, когда под чьей-то осторожной ногой скрипнул деревянный настил крыши – как раз над головой Оттара.
– Началось, – предвкушая жестокую забаву, прошептал он.
Грабитель не прыгнул с крыши – он с нее соскользнул, метя угодить Оттару на плечи. Но северянин с ловкостью, совершенно невообразимой для его крупного тела, ушел в сторону и, одновременно опустившись на колено, встретил нападавшего сильным секущим ударом ножа снизу вверх. Длинный кривой клинок распорол вора от низа живота до самого подбородка – как рыбу.
Оттар выхватил второй нож и, перепрыгнув через бьющееся в судорогах тело, стремительно ринулся вперед – низко нагнувшись, словно собираясь броситься в набегающую морскую волну. За поворотом его ждали двое. Впрочем, «ждали» – не совсем подходящее для этого слово. Появление парня именно в то мгновение, когда он появился, оказалось для них полной неожиданностью. Первый, очевидно, не успел ни понять, ни разглядеть ничего – только почувствовал, как мимо него мощно просвистел темный вихрь – а потом жизнь его, клокоча, хлынула на покрытую нечистотами землю – из глубокой рассечины, идущей наискось через живот.
Второй грабитель, держа перед собой обеими руками несуразно выкованный узкий меч, попятился назад, изо всех сил тараща глаза, чтобы уловить смысл в молниеносных движениях противника. Прежде чем он сообразил принять оборонительную позицию, пара кривых ножей северянина, с лязгом скрестившись на манер чудовищных ножниц, отсекла ему голову. Укороченное тело, брызжа черно-красными струями из среза шеи, еще несколько мгновений стояло прямо, а затем, будто лишившись костей, сразу обмякло и опустилось на землю.
Оттар вылетел на затопленную синей полутьмой улицу и всплеснул ножами, стряхивая с них капли крови. Позади него вспухали изумленные голоса и вразнобой стучали шаги. Спокойно ожидая преследователей, он деловито вытер кривые клинки о штанины и вложил ножи в ножны. Потом, когда шум приблизился, когда короткие пересвисты полетели с разных сторон – из соседних переулков, – он закинул руки за спину и освободил из ножен двуручник. Привычное, но все еще волнующее ощущение силы заставило его улыбнуться – так было всегда, когда в его руках оказывался этот меч, захваченный когда-то его отцом в одном из морских набегов во Вьюжном море и переданный ему в день его совершеннолетия. О, Андар Громобой, вот уже более двух месяцев прошло с тех пор, как Оттар в последний раз обнажал свой двуручник для битвы! Парень сорвал с рукояти тряпки, и последний луч умирающей Утренней Звезды сверкнул на навершии меча, выточенном в виде головы виверны.
На пустынную улицу высыпали