обществу. Именно поэтому Элоиза предпочла считаться скорее любовницей Абеляра, чем его женой. В Средние века быть любовницей считалось гораздо благородней.
Вот одно из ее откровенных, прочувствованных писем:
…Обрати внимание, умоляю тебя, до какого жалкого состояния ты меня довел: я в печали, в унынии, без всякого утешения, если только оно не будет исходить от тебя… Я храню твой портрет в моей келье. Когда бы я мимо него ни проходила, я всегда останавливаюсь, чтобы на него посмотреть; даже когда ты и был со мной, я не осмеливалась бросить взгляд на него. Но если и портрет, являющийся всего лишь немым изображением человека, может принести такое удовольствие, то какое удовольствие не принесут письма? У них есть душа, они могут говорить. Они содержат в себе всю ту силу, которую выражает сердечный порыв; в них заключен весь жар наших страстей; они могут воскрешать их так, как если бы их выражали сами люди; они обладают всей мягкостью и нежностью речи, а иногда – и такой смелостью выражения, которая ее превосходит… Но я уже не стыжусь того, что моя любовь к тебе не имела пределов, потому что я сделала даже больше. Я возненавидела себя, хотя я могла бы любить тебя; я приблизила собственную погибель в вечном заточении, хотя я могла бы сделать так, чтобы тебе жилось спокойно и легко… Думай обо мне, не забывай обо мне, помни о моей любви, о моей верности, о моем постоянстве, люби меня как свою любовницу, лелей меня как свое дитя, как свою сестру, как свою жену. Помни, что я еще люблю тебя и все еще стараюсь подавить в себе любовь к тебе. Какое слово, какая это судьба! Я содрогаюсь от ужаса, и мое сердце восстает против того, что я говорю. Я закапаю все мое письмо слезами. Я завершаю мое длинное письмо, желая, если этого хочешь ты (и хотят небеса), проститься с тобой навсегда.
Новое время
Ангел и ведьма
В Средние века люди были связаны с обществом гораздо теснее, чем сегодня. Вассальная зависимость означала, что человек был опутан многочисленными узами послушания, и в совокупности они держали его под надежным контролем. И это было вдвойне справедливо для женщины, которая к тому же была связана отношениями с мужчинами ее рода и определялась этими отношениями – как дочь своего отца, как жена своего мужа, как мать своего сына. Большую часть жизни человек проводил на виду у других, и мало кто осмеливался выйти за рамки своей маленькой общины, где каждого знали и о каждом сплетничали. Система моральных ценностей была единой, и люди почти не сомневались, какое именно поведение считать возмутительным. Некоторые смельчаки ездили из города в город, но для большинства людей мир не выходил за пределы их земель или предместья их городка. Приезжих издалека почти не было, и покидать свой дом представлялось столь же ненужным, сколь и опасным: наверняка за холмами бродили чудища. Рыцари, возвращаясь из Крестовых походов, рассказывали о больших городах, о ярких шелках, а также о диких, ужасающе странных и кощунственных обычаях.
К концу