я не вижу на тебе Утгеллы. Или ты достиг такого совершенства, что умеешь ее уменьшать до размеров кинжала?
В самом деле, на Сухмете не было никакого оружия, только на поясе болтался скромный нож, подходящий больше для еды, чем для боя.
– Утгелла – прекрасная сабля, но она будет слишком заметно накапливать ауру путешествий. И клинком, и своими украшениями. Я пришел к выводу, что тащить ее в этот поход неразумно.
– Ага, понимаю, – глубокомысленно проговорил Рубос. – И по этой же причине ты идешь в простом халате, а не в немыслимой парче, как обычно?
Сухмет подумал и вдруг произнес вполне серьезно:
– Ты прав лишь отчасти, Рубос. Вторая часть правильного ответа в том, что наш друг Ди убедил меня в красоте простоты.
Лотар чуть не подавился сушеным фиником, который в это время жевал.
– Ты уверен? – спросил он. – Уверен, что именно Ди явился для тебя примером, достойным подражания?
Сухмет посмотрел на Лотара, который отправился в путь, как он поступал многие и многие годы, – в самом простом комбинезоне, улыбнулся и ответил:
– Мне ли не знать, что творится в наших головах?
Значит, это была правда – Ди не только учился у восточника, но и заразил его своим аскетизмом. Именно Ди, а не Лотар и не другие достойные учителя, которые были в жизни Сухмета. Потрясающе! Лотар решил присмотреться к отношениям восточника и фоя более внимательно.
Идти с ними рядом было легко и спокойно. Лотар думал о Мало, об их любви, о том, что когда-нибудь, если он выживет, ему будет нужно, чтобы кто-то ждал его возвращения, и тогда он оценит этот дар по достоинству. А пока не следовало нагружать девушку своей судьбой, ей и так досталась чрезмерно тяжелая доля, как у каждого, кто стал орденцем и принял свою часть извечной борьбы со злом этого мира.
Ближе к вечеру, когда они уже пересекли границу Лотарии и пора было искать ночлег, Рубос вдруг заволновался, что не оставил распоряжений своему душеприказчику. Его спутники отозвались ехидными замечаниями, но потом выяснилось, что мирамца волновала главным образом судьба четырех жеребцов и пяти кобылок, которых он только что купил у восточного торговца за астрономическую цену. Это было другое дело. Лотар предложил сделать небольшой крюк и зайти в Мирам, чтобы и лошадок посмотреть, и распоряжения сделать, но Сухмет стал ворчать, что к этому делу следует относиться более серьезно. Рубос приуныл, и они направились к морю гораздо восточнее Мирама.
За Клевинскими горами начались настоящие дороги, сменившие диковинные лесные тропы, и пару раз они даже могли нанять повозки, но Сухмет отказался наотрез. Он и так каждый вечер перед сном по два-три часа сидел, задумчиво глядя то на звезды, то на Запад. За время этих медитаций аура путников ощутимо менялась. Лотару казалось, что он чувствует утечку энергии, но Желтоголовый доверял восточнику, и, судя по тому, какое восхищение эта работа вызывала у Ди, который не отходил от своего учителя ни на шаг, старик все делал правильно.
На корабль они сели в старом порту Сайта, где уже ощущалось