в обратном порядке. Если генерал хотел где-то усилить мысль, углубить содержание того или иного абзаца, то на полях он проводил желтую линию. Если соглашался полностью, ставил красную галочку. Несогласие выражал зеленым карандашом. Он не опускался до разговора, предоставляя сотруднику право обдумать текст и самому сделать правильный вывод.
Рукопись он читал долго, вдумчиво. Старый профессор понял, что перед ним предстал как раз тот образец элитной молодежи, которая в будущем станет повелительницей мира. Оторвавшись от рукописи, он стал расспрашивать Юстина о жизни, взглядах, геополитике и убедился, что юноша обладает прекрасной памятью, живым умом, владеет несомненным публицистическим даром. Понравилась генералу и предельная лаконичность при изложении мысли. «Империя – это вопрос желудка», – сказал Юстин. Поначалу Карл опешил, но, поразмыслив, понял, что молодой человек угодил в самое яблочко. Все рассуждения о «лебенсраум», арийской расе, по существу, сводились к тому, чтобы сытно накормить немецкий народ. А уж за счет кого – народов ли, стоящих в духовном развитии внизу исторической пирамиды, плодородных ли земель, где успели разместиться и размножиться низшие существа, – пусть рассуждают теоретики.
Сухая, в голубых прожилках, рука Хаусхофера потянулась к стаканчику, нашла красный карандаш и подчеркнула заголовок рукописи: «Намибию – германцам!»
– Мы начнем печатать это с ближайшего номера, – проговорил Карл и, выдержав долгую, невыносимо долгую для Юстина паузу, добавил: – Вы будете работать у меня, как только закончите курс в Университете.
По тому, как покраснело загорелое лицо, он понял, что о большем молодой человек и не мечтал.
Он поставил Юстина на самый горячий отдел – хронику. Но не такую, какую обычно поставляют газеты, радио, информационные отделы ведомств по связям с прессой. Хроника «Цейтшрифт фюр геополитик» давала развернутое толкование фактов. Имея всемогущую поддержку Гесса – второго в империи человека, Хаусхофер постарался придать журналу независимое лицо. В отличие от партийных органов («Дас рейх», «Фёль-кишер беобахтер» и других) журнал мог выражать свою точку зрения, не всегда совпадающую с официальной. В сером газетном потоке свободная мысль «Цейтшрифт фюр геополитик» пользовалась популярностью у читателей.
Очень скоро африканские очерки о бывших германских колониях, а затем бойкие репортажи из высших кругов, где делалась политика, вывели имя Юстина Валетти в ряд известных журналистов рейха. Через полгода Юстин оставил отель «Бранваг» и снял квартиру в Хермсдорфе, купил подержанный, но довольно резвый «опель».
А еще через некоторое время судьба свела его с человеком, который предопределил дальнейший путь. Среди благодарных читателей оказался Ганс Пикенброк, полковник абвера и начальник его первого отдела, занимавшегося разведкой почти во всех странах мира. В смышленом и расторопном малом Пикенброк выделил несколько