но им оставаться в своих квартирах, наедине с телевизорами, транслирующими только развлекательные программы для жертв лоботомии. Ни истории, ни новостей. При слове «культура» рука тянется к бутылке. Даже фильмов серьезных не показывают. Как будто весь мир сошел с ума и хохочет с утра до ночи и всю ночь напролет, до рассвета. Так и будет надрываться от смеха, пока не задохнется и не околеет, подавившись собственной блевотиной.
Ночь раскидывает вокруг сеть своих черных щупалец. Толстые, упругие, маслянистые, они сжимаются кольцами вокруг домов; цепляясь за окна, лезут на крыши. Они хотят коснуться всего, всего, что есть в городе.
Парень в широченных синих штанах и желтой кофте, с морковкой в руке, неумело и нелепо приплясывает под грохот стоящего позади него на перевернутом ящике бумбокса.
Волосатый малый что-то невнятно бубнит под гитару и будто ловит зубами губную гармошку.
Размалеванная до полного беспредела рыжеволосая дамочка в короткой кожаной юбке и пушистом апельсиновом топике, с сигаретой в руке прогуливается вдоль тротуара. То ли клиента высматривает, то ли просто покурить вышла. Кому надо, тот разберется.
Два бородатых мужика о чем-то спорят, агрессивно, но беззлобно, то и дело выдергивая из рук оппонента початую бутылку.
И все это на залитой ярким электрическим светом улице. На фоне сияющих витрин. Как будто канун грандиозной предпраздничной распродажи.
Игорь смотрит на все это из кабины «неотложки» с зеленым крестом, и кажется санитару, будто город посылает ему, именно ему какие-то знаки. Вот только понять, расшифровать их ему никак не удается.
– Ты когда спал последний раз?
– А что?
– Паршиво выглядишь.
– Как обычно.
– Нет, обычно паршиво, но не настолько.
Игорь провел ладонью по заросшему колючей щетиной лицу.
Сколько дней он не брился. Три? Может быть, четыре?
Нет, лучше спросить иначе – когда он перестал считать дни?
Сегодня, когда он заступал на смену, Молчун окинул его недовольным взглядом, но ничего не сказал. Как обычно. А что он скажет, когда у него санитаров работоспособных раз-два и обчелся.
Поначалу Игорь никак не мог понять, откуда на лице Молчуна это неизменное выражение вселенской скорби. Пока кто-то, да, может, тот же Верша, не рассказал ему, что прежде, до Исхода, Молчун был военным медиком и носил на погонах майорские звездочки.
Крепко держась за баранку, Верша смотрит вперед, на освещенную фарами дорожную разметку, так, будто читает зашифрованное послание, адресованное грядущим поколениям.
– Ты так себя угробишь… Слышишь, что ли, Гибер?
– Ага…
– Ну, и кому от этого лучше станет?
– Никому.
– Вот то-то и оно!
Верша точно знает когда, что, как и почем. В тех случаях, когда дело касается других, а не его самого.
Глянув на часы, Верша резко крутанул руль. Скрипнув тормозами, машина свернула в проулок.
– За полночь уже. Перекусить пора. Тут неподалеку есть китайский ресторанчик. Хочу говядину с лапшой.
– Может быть, просто пиццу возьмем?.. Или блинов?
– Хочу говядину с лапшой!
Игорь не любил китайскую еду, но спорить не стал. Верше ежели что в голову втемяшится, так его уже не переубедить. Каждый раз, когда они вместе на ночное дежурство выезжали, Верша тащил его в китайский ресторан. И каждый раз, часа через два после этого, он начинал жаловаться на газы в животе.
Ударив ногой по педали тормоза, Верша остановил машину в нескольких сантиметрах от нахально вывалившегося на дорогу старика в замызганном длиннополом пальто с меховым воротником, толкавшего перед собой тележку с огромным плоским телевизором.
– Ну, куда тебя несет, старый? – беззлобно, а только так, для порядка, заорал, выглянув в окошко, Верша. – Жить надоело, да?
Старик даже не глянул в его сторону. Но ответил таким отборным матом, что Верша от изумления рот разинул.
– Нет, ну, ты слыхал?! – спросил он, растерянно глядя вслед старику. – Надо было этого гнуса переехать! Точно! В следующий раз тормозить не стану! Я ему, можно сказать, жизнь спас! А он меня, ты слышал, куда послал?.. Пень бородатый!..
Машина нырнула под мост, выехала на Бутырскую и едва не врезалась в стоящий поперек улицы троллейбус.
– Да что ж это такое делается!
Отчаянно сигналя вставшим позади него машинам, Верша начал сдавать назад. Задние делали то же самое, но очень неохотно. Чтобы объехать брошенный троллейбус, Верше пришлось проявить все свое мастерство.
– Может, с патрульными связаться? – предложил Игорь. – Пусть уберут троллейбус.
– Да они все равно до утра заниматься этим не станут, – равнодушно махнул рукой Верша. – А к утру, глядишь, и хозяева объявятся… Кто-то ведь пригнал его сюда.
– Пригнал. Только непонятно, откуда и зачем. Из наземного