все еще тошнит?
Брим прислушался к тому, что происходило у него внутри. Ощущения были разные. Странные и по большей части непривычные. Оно и понятно – прежде ему не доводилось бывать мертвым. Он не мог сказать, тошнит ли его, но он точно знал, что слышит доносящийся откуда-то издалека блатняк, исполняемый под гитару сиплым, противным голосом. От которого у него тотчас же возникло устойчивое, подавляющее все остальные чувство вселенской тошноты.
– И что теперь? – полюбопытствовал Брим.
– А что теперь? – пожал плечами нищий, не то безразлично, не то устало. – Придется еще раз повторить.
– Что?
– Переход через точку поливариантности.
– На этот раз кто кого застрелит? – спросил Шика.
– Поглядим, – с недовольным видом буркнул нищий.
– Слушай-ка, – Шика посмотрел на нищего так, будто за его длинной, густой, нелепой, откровенно ненастоящей бородой стал просматриваться знакомый образ. Он поднял пистолет и озадаченно почесал стволом висок, – а ты вообще-то кто такой?
«Ай, молодец! – мысленно похвалил приятеля Брим. – Наконец-то спросил о самом главном!» – Вслух ему говорить было тяжело. Да и не хотелось.
– Я есмь начало и конец, – усмехнулся притворщик.
– Да кончай ты, – недовольно скривился Шика. – Что, совсем нас за дураков держишь?
– Ну, ладно, – не стал спорить незнакомец. – Пусть будет просто конец. Устраивает?
Спиной, мокрой от пота и крови, прилипшей к горячему асфальту, Брим вдруг почувствовал, что сейчас произойдет. Нет! Мысленно заорал он во всю глотку. И, оттолкнувшись локтем, перевернулся на живот с надеждой успеть подняться на ноги. Первая попытка оказалась неудачной. Носок ботинка скользнул по асфальту, не найдя точку опоры. Но со второй попытки Бриму все ж таки удалось подняться. Даже не успев выпрямиться во весь рост, раскинув для устойчивости руки в стороны, он побежал.
Куда?
Да куда угодно!
Лишь бы подальше от темноты, жары и тошноты! От шогготов, цепляющихся за ноги!..
Он сделал всего шесть или семь шагов, как вдруг ноги его почти по колени провалились в асфальт. Как в жидкую грязь. Продолжая по инерции двигаться вперед, Брим упал на четвереньки. Прямо перед его носом из трещины в асфальте проклюнулся малюсенький шоггот. Булькнул, надулся пузырем и начал быстро расти. Тоненькая, с крошечной луковичкой на конце ложноножка старательно, изо всех сил тянулась вверх, чтобы прилепиться к потному, перекошенному от испуга лицу.
На кончике носа повисла тяжелая, мутная капля пота.
Брим тряхнул головой.
Капля осталась на месте…
Он застрял!
Он понял, что застрял!
Крепко застрял!
И, как это ни смешно, надежно.
И виной всему был вовсе не расплавившийся от несусветной жары асфальт. А стервец, выдающий себя за нищего. С его – чтоб ему заживо сгнить! – мемвирусами!..
Бриму показалось, будто кто-то крепко наподдал ему ногой под зад. Он рыпнулся вперед и ткнулся лбом в