беседу, – и поделилась со мной сомнениями, в чем я поддерживаю, относительно разумности твоего поведения с вашей прислугой, в частности, с новой горничной.
– Как интересно, – предвкушая занятные обвинения, ответил Бальтазар. – Она назвала кого-то конкретно?
– Не буду опускаться до того, чтобы утруждать себя и запоминать ее имя, мой мальчик.
– И в чем же по ее мнению выражается подобная неразумность с моей стороны, тетя Маргарет?
– В том, что ты выставляешь себя на посмешище, в том числе среди соседей, когда в открытую общаешься со служанкой, к тому же не по разу в день. Мог бы делать это хотя бы в пределах дома.
– Не помню, чтобы считалось зазорным справляться у прислуги об успеваемости в делах.
– У прислуги в целом, возможно, и парой фраз при случайной встрече в коридоре или после обеденного приема. Но ты оказываешь особое внимание именно бывшей ткачихе, что недопустимо при твоей репутации.
– Что же не так с моей репутацией, тетя Маргарет?
– Не хватало еще напоминать тебе о позорном побеге твоей матери на остров Уайт с новорожденной Эстеллой.
– Вы имеете в виду то безвыходное положение, когда отец буквально вынудил ее покинуть графство, не признавая родства с моей сестрой?
– Ты был слишком мал, чтобы понимать, в каком неприглядном свете она выставляла моего брата в обществе, флиртуя с капитаном Харрингтоном, аки небезызвестная Сеймур Уорсли[2]. Назвать ее леди не повернется язык.
– Вы осуждаете ее за то, что она не подражала Вам и не притворялась, что счастлива в браке, тетя Маргарет?
– Не смей говорить со мной в таком тоне, Бальтазар! Я пока еще твоя тетя. Лорд Хёрвуд был верен мне, как и я ему, и до смертного одра клялся мне во взаимности своих чувств.
– Вам повезло, поскольку мой отец даже не утруждал себя игрой в подобие семьи, если дело было не на людях.
– Боюсь, он слишком избаловал тебя и многое позволял, раз ты смеешь порочить его доброе имя после смерти. Замечу, что все свое огромное состояние он завещал тебе, как единственному наследнику, хотя я также являюсь его плотью и кровью.
– Вот видите, тетя Маргарет! Даже Вы держите на него обиду, не смотря на его благосклонность к Вам и Вашим дочерям.
– Обиду на брата я не держу, а дочери мои давно замужем и разъехались по Англии. Слава Господу, у них все благополучно.
– Рад за них. Так всё-таки в чем же моя вина?
– В том, что ты без веской причины повышаешь жалование неопытной девчонке, которая работает у Вас каких-то пару месяцев, и по ее прихоти даешь надбавки таким же хитрым особам.
– Они заслужили эти надбавки, тетя Маргарет, а если кто-то из остальной моей прислуги завидует, то им следует брать с девушек пример, чем сплетничать за моей спиной.
– Ох, Бальтазар, тобой руководит юношеское противоречие. А руководить прислугой, умело руководить, способна только мудрая не по годам женщина, такая как бывшая леди Барроу – Вайолетт.
– Вот