лет назад, когда вышел фильм «Русское поле»). Вот что, к примеру, написала в те дни в журнале «Советский экран» кинокритик Е. Бауман:
«Прием известен издавна: провинциал в столице, деревенский житель в городе, «естественный» человек в цивилизованном обществе, мещанин во дворянстве и т. д. Эффект этого противостояния может быть различен: то простодушие торжествует над искушенностью, то неотесанность посрамляется перед лицом культуры. Возможен и третий вариант: недостатки и преимущества обеих сторон с особой очевидностью обнаруживают себя в конфликтной ситуации.
Старый этот прием положен в основу фильма «Родня»… Многое сделано тут лихо. И оператор первоклассный – П. Лебешев. А как играют актеры – Н. Мордюкова, С. Крючкова, Ю. Богатырев и все-все-все!
Но вот смеешься-смеешься, а в то же время испытываешь некоторую неловкость, и ее все труднее становится не замечать. Авторы упорно взвинчивают интонацию, они оснащают свою бытовую, в сущности, комедию символикой поистине зловещей.
Кажется, жизнь напрочь вышла из пазов. Распались всякие человеческие связи. Люди равнодушны – ни горячи, ни холодны. Под свет ложных солнц они преображают ночь в день, под непрестанный грохот перестают друг друга слышать. Жилища и улицы отданы во власть машин, опутаны проводами, техника подчиняет себе человека. Чтобы ощущать себя господином положения, он сам превращается в механизм – как впечатляющая пара мотоциклистов. Какая-то неведомая сила гонит бессмысленно его по кругу – как бегуна на пустом стадионе. Уже и вместо лица у него личина, которую можно снять, когда отпадает надобность. Так и делает по вечерам, к ужасу матери, Нина…
Обессмысливаются слова, обессмысливается функционирование вещей и предметов. Деревянная коряга – модная деталь интерьера – превращается в домашнего идола, а только что приготовленная пища летит в помойное ведро.
И вот в этом всеобщем раскардаше появляется человек, который, похоже, может сказать о себе библейское: «Стою у дверей и стучу». Это наша Мария Васильевна стремится достучаться в сердца. Она отчитывает дочь за курение, за манеру одеваться, за все, что та накрутила-напутала в своей личной жизни. Она применяет энергичнейшие меры воздействия, вплоть до рукоприкладства, к своему зятю Стасику, пытаясь вернуть его к домашнему очагу. Она разыскивает некоего Коновалова – бывшего своего мужа, ныне опустившегося алкоголика, выставленного теперь из его второй семьи. Она мчится и в эту семью, чтобы бросить там обвинение в бездушии и эгоизме.
Мария Васильевна из сильных натур. Похоже, даже из тех русских женщин, о ком сказано: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет». Кажется, из тех, а впрочем, приглядимся.
Замечает ли она, как муторно и тошно ее неприкаянной Нине? Или только сигарету замечает? Понимает ли, что назойливое приставание к зятю способно лишь обратить его в безоглядное бегство, тем более что Стасик уже «немножко с дамой», при которой вести разговор о возвращении