Татьяна Окоменюк

Иуда


Скачать книгу

машина называется — студент.

      Больше не волнуют их планы и проценты,

      Что колхоз не сделает, сделают студенты.

      Кешка обреченно махнул рукой и вернулся в постель. Что можно втолковать пьяному? Прав был Ремарк: алкоголь сближает людей гораздо быстрее, чем интеллект. Вот и произошла смычка столицы с периферией.

      А частушки таки забавные. Надо бы их зафиксировать. Может, пригодятся еще при написании какого- нибудь шедевра. Хотя… эти вряд ли…

      Тем не менее, он достал из рюкзака свой гроссбух, надел очки, включил фонарик и быстро настрочил все услышанное. Память у него была не просто хорошей – блестящей.

      Судя по смене репертуара, наиболее голосистая часть хора угомонилась. Оставшиеся же дошли до «фазы обезьяны». Начались двусмысленные речи, байки и анекдоты.

      Кешка протянул руку к круглой жестянке с леденцами, положил в рот три штуки, прислушался:

      – Фиделю Кастро устроили горячую встречу в Москве, – прохрипел Котька. – Оставшись с Хрущевым наедине, он срывает с себя парик, отклеивает бороду и, обессиленный, опускается на стул:

      – Не могу больше, Никита Сергеич…

      – Надо, Федя, надо!

      За окном раздался раскат хохота.

      – Что такое вобла? – прозвучал голос толстяка Толяна с драматургического семинара. – Это кит, доплывший до коммунизма.

      Предрассветную тишь деревни разорвало новое «бу-га-га!». Заржал и Кешка, едва успевший спрятать под подушку фонарь с тетрадью, – соседи по бараку появились довольно неожиданно. Котька изрядно клонился на «левое крыло», но автопилот его не подводил.

      – Хорош гусь, – умилился Юдин состоянием приятеля.

      – Лучше уж от водки умереть, чем от скуки! – процитировал Константин пролетарского поэта, стягивая через голову ковбойку.

      – Ну да, – раздраженно согласился Иннокентий, которому спать осталось часа три. – Водка, конечно, – враг, а врага надо уничтожать любыми способами.

      – Умничка! – поцеловал его в лоб Багор. – Ты еще не потерян для общества.

      Утром со вчерашних гуляк впору было писать картину: «А все ты, водка, виновата!». С коек поднялись с неимоверным трудом. Едва переставляя ноги, ребята с полузакрытыми глазами, ползли к умывальникам. Наблюдая за ними, аспиранты покатывались со смеху:

      – Пьянству – бой! – заявили первокурсники. – Сегодня победило пьянство. Завтра соперники встречаются вновь.

      – Да-а-а, хорошо погуляли, – согласился Котька. – Опохмелиться бы.

      – Ага, – заржал ассистент кафедры физкультуры Ленчик Макогон. – Вместо чаю утром рано выпил водки два стакана. Вот какой рассеянный с улицы Бассейной.

      – Что пили-то? – поинтересовался у Багрова Кешка, оказавшийся за скобками всеобщего веселья.

      – Самый гонимый в стране напиток, – хмыкнул тот. – Самогон называется.

      Работа в этот день шла из рук вон плохо. Часть моркови зарыли еще глубже, часть затоптали. Колхозный бригадир, как раненый медведь, ревел на Котьку, бригадира студенческого:

      – Что за работа, я тебя спрашиваю? Это не работа, а саботаж. Пьют, понимаешь ли, как взрослые, а работают,