вы так много толковали, Шатофор?
– А, вы толковали о ее ножках? – вскричал Шаверни. – Но знаете: если вы слишком много будете об этом толковать, вы поссоритесь с вашим генералом, герцогом де Ж.! Берегитесь, приятель!
– Ну я думаю, он не так ревнив, чтобы запрещать смотреть на ее ножки в бинокль.
– Наоборот! Он так ими гордится, будто это он их открыл. Что скажете, майор Перен?
– Я понимаю толк только в лошадиных ногах, – скромно ответил старый вояка.
– Они в самом деле изумительны! – продолжал Шаверни. – Равных им нет в Париже, разве только…
Он остановился и начал крутить ус с самодовольным видом, глядя на свою жену, которая покраснела до корней волос.
– Разве только у мадемуазель Д., – перебил его Шатофор, называя другую танцовщицу.
– Нет! – трагическим тоном Гамлета ответил Шаверни. – «Вы лучше на жену мою взгляните».
Жюли сделалась пунцовой от негодования. Она бросила на мужа молниеносный взгляд, в котором ясно были видны презрение и бешенство. Потом, овладев собой, она вдруг обратилась к Шатофору.
– Хорошо бы нам просмотреть дуэт из Maometto[2], – произнесла она слегка дрожащим голосом. – Мне кажется, он будет вам вполне по голосу.
Шаверни не так легко было сбить с позиции.
– Знаете, Шатофор, – не унимался он, – я все хотел заказать гипсовый слепок с ног, о которых я говорю, но никак не мог добиться согласия их обладательницы.
Шатофор с живейшей радостью слушал эти нескромные разоблачения, но делал вид, что, будучи всецело занят разговором с г-жой де Шаверни о Maometto, ничего не слышит.
– Особа, о которой идет речь, – продолжал неумолимый супруг, – обычно страшно возмущается, когда ей отдают должное по этому пункту, но в глубине души совсем не сердится. Знаете, она всегда заставляет чулочного мастера снимать мерку… Не сердитесь, дорогая: я хотел сказать – мастерицу… И когда я ездил в Брюссель, она три страницы заполнила подробнейшими указаниями по поводу покупки чулок.
Он мог говорить сколько ему угодно – Жюли твердо решила ничего не слышать. Беседуя с Шатофором, она говорила с преувеличенной веселостью, своей прелестной улыбкой стараясь убедить его, что только его и слушает. Шатофор, по-видимому, тоже был всецело поглощен Maometto, но ни одна из нескромностей Шаверни не ускользнула от него.
После обеда занялись музыкой, г-жа де Шаверни пела с Шатофором. Как только подняли крышку фортепьяно, Шаверни исчез. Пришли новые гости, но это не помешало Шатофору переговариваться шепотом с Жюли. Выходя, он объявил Перену, что вечер не пропал даром и дела его подвинулись вперед.
Перен находил вполне естественным, что муж говорил о жениных ногах; поэтому, когда они остались с Шатофором на улице одни, он сказал проникновенным голосом:
– Как у вас хватает духа нарушать супружеское счастье? Он так любит свою прелестную жену.
Глава 5
Вот уже месяц, как Шаверни занимала мысль сделаться