наш трофей. – А слова-то какие знают.
Из толпы вышел один мужик весьма впечатляющего телосложения и с устрашающим взглядом из-под кустистых бровей.
Теперь хоть понятно, кто именно удерживал толпу на месте. Имея такие габариты несложно создать давку и в не столь узком пространстве.
А с учетом размеров его кулака… Надеюсь, ребята догадаются, что не стоит доводить процесс мирных переговоров до рукопашной схватки, шансы выстоять в которой у нас вряд ли будут велики.
Догадались. И ответили. Надо сказать, довольно внушительно.
Сначала Валиэль, а затем и Санька, не говоря ни слова, медленно, очень медленно подняли мечи. Их лезвия, выходя из ножен, скользнули, словно змеи по опавшей листве.
Расстояние между нами и нашими агрессивно настроенными оппонентами несколько увеличилось. После их дружного шага назад и активной перестановки в рядах.
Мужики хоть и витали в алкогольных парах, но, видимо, еще понимали ситуацию.
– Может, отдадите, – раздался жалобный голос откуда-то из-за туши местного Голиафа.
Мы заняли оборону, обнажив кинжалы. А вокруг эльфа к тому же заискрились магические щиты.
Это подействовало лучше, чем ушат холодной воды. Энтузиазм у народа резко поутих, и они, хоть и нехотя, начали покидать улицу, бросая в нашу сторону недовольные взгляды.
Не могу сказать, что я их не понимаю. Когда прямо из-под носа уводят.
Только не будем рассуждать о праве сильного… Я еще крепче прижала к себе тощее тельце, ощущая, как оно вздрагивает под моей рукой, и погладила мальчика по взъерошенной макушке.
– Ну так бы сразу и сказали… – Громила, уходящий последним, тяжело вздохнул, глянув на уткнувшегося мне в живот ребенка, пожал плечами и поплелся к таверне, продолжая что-то бурчать себе под нос.
Наконец дверь за ним закрылась, заглушив шум музыки и гомон пьяной толпы. И я позволила себе слегка расслабиться.
Сашка обернулся с обаятельно-ехидной улыбкой на лучащейся любопытством физиономии.
– И из-за кого такой сыр-бор? – Он присел передо мной, осторожно отдирая ручонки пацана от подола платья. – Покажись-ка, герой. О… боги… – Его слова растворились в коротком восклицании, когда он развернул найденыша к себе.
Валиэль вторил ему отнюдь не музыкальной фразой.
Я хоть и не понимала эльфийского, но без труда смогла оценить степень экспрессии, с которой выругался мой новый знакомый.
На безмолвный вопрос сын кивнул на лицо ребенка: мол, посмотри сама. И я опустилась перед мальчишкой на корточки, машинально отметив, что ладошки, которыми он прикрыл свое лицо, испугавшись Санькиного возгласа, мало напоминают человеческие. Так же как и когти на тонких и грязных пальцах.
Я еще не успела прикоснуться к покрытым коркой грязи и крови запястьям, как он опустил руки и сжался в комок, похоже не ожидая от нашей встречи больше ничего хорошего.
Его… Морда…
Не знаю как, но мне удалось не вскрикнуть.
Я