образом брожу по земле. Следующее, что я делаю – убегаю прочь. Куда угодно, лишь бы подальше от него. Бегу быстро, что есть силы… Бегу и бегу, проливая слезы.
– Кит! – слышу где-то позади. – Кит, стой! Кит!
Но я продолжаю бежать не от человека, а от чувств к нему. Это финал.
Глава 5
Когда думаешь о самоубийстве, тебе кажется это правильным. Ты думаешь, что так и должно быть, это выход. Ты представляешь место, время и способ суицида; думаешь во что будешь одета и с кем первым станешь прощаться. Позвонить, отправить сообщение или же оставить предсмертную записку, в которой пол страницы займёт грустная история любви? Затем в твою голову влезают картинки похорон; бледное лицо мамы, крики папы, который станет винить себя за то, что не смог быть рядом со своим ребёнком и уберечь его от беды. Сразу становится паршиво. Потом начинается хаос – люди делятся на два типа: 1) она покончила с собой, потому что была психически больна; 2) бедная девушка, такая молодая, но глупая…
Каждый будет нести свою версию произошедшего, но всем будет плевать на правду. Им все равно обидел ли тебя кто-то, избил, полил грязью, напал с ножом. Людям плевать друг на друга, но, когда кто-то из них попадает в беду, они начинают звать на помощь и требовать понимания. Сколько нужно кричать о том, что подростковое самоубийство – не способ обратить на себя внимание, а зов о помощи. Эй, ребята, пожалуйста, посмотрите на меня, я умираю!
Если твой друг или родной человек склонен к суициду – не осуждай его, а помоги. Каждый из нас заслуживает быть выслушанным. Невозможно молчать о боли, ведь в конечном счете она нас поработит.
В своей жизни я думаю о самоубийстве в третий раз. Лишь задумывалась, но не действовала. Сейчас, когда вокруг зябко и холодно, когда свет погас и наступила тьма, я раздумывала об кончине. Какая это пустота, но лучше так, чем бесконечно задыхаться от боли. Алекс понял, что он мне нравится. И это стало концом всей истории, которая не успела даже начаться. Это как сочинение без логической цепочки, типа: «Снег пошёл, потому что дул ветер».
Прибежав вечером домой в слезах, я прыгнула в кровать и зарылась под одеяло. В детстве оно спасало меня от всех невзгод, так, может быть, и сейчас укроет от боли? Нет, не получится. Я плакала что есть мочи, чтобы избавиться от тяжести в груди, но ничего не выходило. Мне хотелось затопить слезами весь мир, всю вселенную; хотела, чтобы хоть кто-то понял как мне больно. Чувства… к черту их. Любовью можно сначала морально, а затем физически уничтожить человека. В голове не укладывается… Трудно говорить о своих чувствах к человеку, когда они не взаимны. От жгучей обиды, переполнявшей меня, я полопала все воздушные шары и разбросала их «трупы» по всей комнате, как напоминание о том, что всех нас ждёт такая печальная участь. Рано или поздно и мы будем кем-то уничтожены. Затем я начала выдумывать разные моменты, в которых, раз за разом, вскрывала вены или вешалась, или прыгала с крыши, думая будет ли Алекс сожалеть? Будет ли он плакать или грустить, поймёт ли парень, что фактически убил меня своим молчанием. Эта мимика так