голосом, когда я наполнил бокалы по первой.
– Слушаешь Шмелей? – поднял я брови. Со стороны любуясь собой. Отчего то хотелось нравиться этой готичке… и я скрытно волновался.
– Йес, сэр! – усмехнулась она.
Мы чокнулись, и быстро опрокинули стаканы. Меня затошнило опять – я сегодня ещё ничего не ел, не могу с утра. Да и виски тепловат, не могли ждать пока охладится, а лёд Жахни конечно же не держит. Ну чтож, зато сразу же дало в голову. Девки закурили, я воздержался. Они заболтались о чем-то своем, о каких-то общих знакомых, а я исподволь рассматривал Эрот. Хотя она и родная сестра Жахни, но будто рядом не стояли! Это как фото из рекламы косметического салона – «до и после». Жахни чуть не умирает от зависти, я вижу. Эрот стройная – Жахни толстовата. Эрот пострижена, ухожена вся, а Жах… Жахни и есть. Ну так и понятно – одна живет с папой-продюсером в Москве, а другая в популярном стиле «lish-by-kak» в пустой квартире. Из разговора я понял, что Трахни вернулась к сестре, поддержать её. А Жахни приняла её с детской радостью. Хоть и настороженно поначалу. Она – как щенок вообще, неопытная, глупая, неосторожная, лезущая напропалую за лаской и едой. Щенок-то щенок, но щенок этот – сука. В этом вся Жахни. Но и Эрот явно сучьей породы. Только уже взрослая сука. Наверняка знающая как и на кого гавкать.
Из ее излишне пафосного монолога, я уяснил, что папа из шоу-бизнеса был не против любых диких экспериментов дочери, воспитал из неё эстетку и извращенку, но тонко.
«А как же Жахни, она разве не дочь ему?..» – так и тянуло спросить, но мой дружок и так покусывала губу и много курила, я не стал травить.
Подвыпив, Трахни с гордостью продемонстрировала нам свой свежий клип, снятый в интерьерах милого папашки. Ничего такого. Опять пафос, пафос… хочется разогнать его рукой, как дым. Перед кем изгаляется-то? Перед родной двойняшкой, и провинциальным сумасшедшим чучелом. Велика честь. М-да….
– Атмосфера жилища садо-мазохиста пропитала её всю, и она несла её на себе, как дорогие духи, – сказал я, будто кого-то цитируя, и Трахни многозначительно приподняла бровь, будто узнала откуда это. Я это сам придумал, детка. И как мне хочется выжечь тебе глаз, чтоб потерялась.
Девчонки стояли передо мной обнявшись, а я курил на подоконнике.
Такие разные сучки… обе мои. С появлением Трахни отношения с Жах будто обрели смысл, расцвели и дополнились. Ведь Жахни не знала, для чего она делает что-то, а Эрот знала и отлично. Жахни вообще не считала себя садо-мазо, а Трахни со знанием дела несла всю эту порочную чушь и усердно шлифовала тело. Даже проснувшись с тяжкого бодуна, выпутывалась из теплых мятых простыней, и с закрытыми глазами на автопилоте качала пресс. И ни разу при мне не поела после шести. Мы с Жахни над этим ржали и демонстративно жрали что попадалось. Позерство тоже, да, но мне кажется, это очень поддерживало пухлую неухоженную Жах. Эрот лишь губки поджимала, и говорила – вам-то что, у вас же нет… сцены. О, как она выделяла это слово. Все хотела что-то кому-то доказать. Я не вникал. Я не люблю этого.
– У нас