бы в реальной жизни было так… увлекательно!
А ведь бывший разведчик единственный, кто успел среагировать на наемного убийцу, которого не почуяли даже собаки! То наглое покушение имело все шансы на успех.
На руке у убийцы был одноразовый артефакт, стреляющий отравленной иглой. А празднование Весенней победы – мероприятие массовое. Традиционно и король, и канцлер много общались с народом. Выстрел был произведен с пяти метров.
Заместитель успел среагировать и закрыть канцлера собой… Наверное, сработала интуиция. Жизненный опыт, помноженный на постоянное ожидание засады. Убийства. Предательства.
Барон так и не лег спать. После того как его гостья поднялась к себе, отправился в подвал. В лабораторию.
Отец его – маршал королевства, кавалер боевых орденов и семиюродный брат короля – считал сына своей личной неудачей. Старый барон всегда был чем-то недоволен. И не потому, что отношения с женой не заладились. А потому, что сын был увлечен чем-то, помимо армии, сражений, физической подготовки и планирования обороны.
Его единственный наследник мечтал стать артефактором. Более того, у Эрика получалось. Только вот незадача: работать с кристаллами могли лишь те, в чьих жилах текла кровь выходцев с Нового Света. А точнее, с одного небольшого острова. Острова Висельников.
Около трехсот лет назад поселенцы, прибывшие туда, обнаружили пещеры с камнями, наделенными свойствами, которые тогда казались поистине волшебными. Через некоторое время люди научились строить корабли, что могли, используя силу кристаллов, ходить по морю без паруса; догадались, как с помощью самоцветов связываться друг с другом на расстоянии, усовершенствовали экипажи и, наконец, – сделали мобили! Повлияли камни и на самих переселенцев, дети, рожденные на острове, обрели магические способности, и только они, а после их потомки могли создавать артефакты.
Постепенно артефакторов становилось больше. И в Отторне тоже. В их жилах обязательно текла кровь островитян. Но единственный сын барона фон Гиндельберга? Немыслимо…
Эрик помнил, какой был скандал, когда отец, прибыв в очередное увольнение, узнал, что у сына есть учитель и лаборатория.
Наверное, барон дошел бы до того, что обвинил жену в неверности, а Эрика – в том, что он не его сын, но… Драгоценности рода Гиндельбергов, пожалованные его величеством лично, созданные лучшими придворными артефакторами королевства, признали в юноше своего, стоило ему уронить на них каплю крови.
Юный Гиндельберг помнил этот унизительный ритуал. Глаза матери. Волну силы, что тянулась от нее к кристаллам. Он знал, что это значит. Но с того самого момента запретил себе даже думать об этом.
И все закончилось. Профессора изгнали. Сына выдрали. Лабораторию уничтожили.
Это было хорошим уроком для будущего канцлера. Никому нельзя показывать свои увлечения. Никогда нельзя выдавать своих чувств, а тайники должны быть такими, чтобы – с одной стороны – они всегда были на виду, а с другой – чтобы никто о них не знал. И не просто не знал, а даже не догадывался.
Потом – армия.