всякий интерес. Берш подождал, пока Свиридов подойдет вплотную, потом развернулся на стуле и перегородил доступ к двери.
– Э, ты ж недавно заходил уже!
– Молодой человек! – Свиридов раздраженно ткнул в его сторону очками, будто это была рапира. – Во-первых, я уже неоднократно просил вас не фамильярничать, вы мне во внуки годитесь! Во-вторых, вам бы уже следовало понять, что больной, которого вы… м-м… опе-каете, нуждается в постоянном и серьезном медицинском наблюдении, поскольку я оцени-ваю его состояние, как тяжелое и крайне нестабильное…
– Да он уж который месяц так состоит, а ничего не происходит! – буркнул охранник, но ноги все же убрал. – Слушай, дед, а ты не знаешь… – он заглянул в кроссворд, – священное животное в Индии, шесть букв?
Врач надел очки, сразу став гораздо серьезней и сердитей.
– Насколько мне известно, в индуизме священной считается корова, поскольку…
– Погоди, – ручка Берша запрыгала по клеткам. – Ты глянь, подходит! И откуда ты все знаешь, а?!
– Вот что, – свирепо сказал Свиридов, – когда приедет ваш начальник… тот очень серьез-ный молодой человек с красивым перстнем, я ему все расскажу о вашем поведении! Виктору Валентиновичу некогда, а у него для вашего воспитания время найдется, поскольку он, не-смотря на своеобразное чувство юмора, ценит элементарную вежливость и уважение!
– Слушай, дед, – Берш насторожился, – ты это… ладно?.. вы, то есть. Ну, мы ж шутим. Да вы идите, раз надо, что я – не понимаю что ли?
Свиридов изумленно посмотрел на него. За пятьдесят два года своей жизни он еще не разу не видел, чтобы сильный взрослый парень так испугался. Пожав плечами, он закрыл за собой дверь палаты. Бон, остановившийся неподалеку, похлопал себя ладонью по лбу и зло сказал:
– Борзеешь ты, а отымеют всех, урод!
– Да пошли вы! – буркнул тот и снова уткнулся в кроссворд. Бон продолжил мерить шага-ми коридор, надеясь что в этот раз Свиридов не задержится – пока он в палате, отлучаться никак нельзя. Из всех охранников он единственный не заходил с туда с проверкой – видеть человека, которому он прострелил голову, было отчего-то неприятно.
На лестнице раздались чьи-то быстрые тяжелые шаги, и он настороженно повернул голо-ву и тут же застыл, вытянувшись, как на строевом смотре. Берш, проследив за его взглядом, поспешно скомкал газету и засунул в карман, второй охранник содрал с себя наушники и выключил плеер, и оба они вскочили.
– Без происшествий, надеюсь? – отрывисто спросил Баскаков, подойдя, и они кивнули.
– Все в порядке, Виктор Ва…
Не дослушав, он толкнул дверь и вошел в палату. Дверь за ним закрылась, и оттуда до-неслось приглушенное бормотание голосов. Бон хмуро посмотрел на дверь, старательно со-ображая, потом сказал:
– Если хотите, можете сгонять на перекур или пожрать, пока я постою. Пока он там, уж точно ничего не будет – на лестнице наверняка