без всхлипов и рыданий. Она свернулась в болезненно тугой комочек, подтянула коленки к подбородку, насколько позволила грубая кожа брюк (сил, чтобы раздеться, у неё уже не оставалось), и замерла на жёстком топчане, не вытирая свободно бегущих слёз.
Чара проснулась в серых сумерках перед рассветом. Потёрла сухие воспалённые глаза. Прислушалась к вязкой тишине в доме. Очень осторожно, опасаясь разбудить мать, достала из-под половицы мешочек с медными монетами – всем, что удалось скопить за последний год – и выскользнула за дверь. Сапожки – старенькие, но крепкие – она надевала уже снаружи. А потом спустилась с холма, не оглядываясь, миновала спящий в тумане Луг и быстрым шагом направилась к дороге, ведущей прочь из долины.
***
Громадный Крылатый конь, угольно-чёрный, аккуратно и почти бесшумно коснулся копытами земли, складывая крылья. Над Небесным Замком висела серая хмарь, обнимая шесть его остроконечных башен. Воздух был пропитан влагой, но шкура и жёсткие перья крыльев оставались сухими. Та же магия, которая позволяла тяжёлому телу парить над землёй, защищала вороного от воды, ударов молний и многих других неприятностей.
Ему уже исполнилось девять, а он до сих пор носил имя отца. Собственное Крылатые получали только из уст своих всадников. Сын Снежного Вихря был раздосадован и растерян. Чувство, которое не имело названия ни в одном из языков обоих миров, привело его в Ночь Схождения на широкий Луг вместе с другими Крылатыми – рождёнными в срок шестилетками. Он знал, что встретит там своего всадника. Он был в этом уверен! Но среди кандидатов его не оказалось… Не нашёлся он и в толпе зевак. Луны разошлись, и двенадцать Крылатых поднялись в небо. Одиннадцать из них несли на спинах юношей и девушек, которым была уготована судьба стать Стражами, и только вороной вернулся в Небесные скалы в одиночестве.
Крылатый передёрнулся и мотнул головой, отчего грива взлетела чёрным облаком и опала.
«Шесть лет! Шесть долгих лет до следующей попытки!» – Он тоскливо посмотрел в сторону Замка, где снижались пары юных Стражей, и вошёл в широкие ворота длинного строения, вытянутого по-над пропастью, на самом краю плато.
Непривычно громко звучал топот копыт в широком проходе опустевшего дома. Сейчас здесь был только он. Он и его отец, который больше не мог летать.
Вороной медленно прошёл в дальний конец длинного коридора, минуя пустые жилища друзей и своё собственное. В торце здания располагались покои отца и его всадника, Деллин-Стража. Музыкально затарахтела завеса, набранная на прочных нитях из полых трубочек болотного дерева. Сын Снежного Вихря замер, перешагнув порог.
Ослепительно-белый, костлявый от старости жеребец, чьи внушительные размеры напоминали о былой мощи, шагнул ему навстречу. Левое крыло пожилого великана было полуопущено и мело каменный пол концами вытертых перьев. В глубоком кресле у горящего