на Августа.
Август взглянул, в свою очередь, на Фюрстенберга, князь пожал плечами.
– Графиня не привыкла ходить по таким узким и темным лестницам, – промолвил он.
Анна решительно повернулась к Бетгеру:
– Боги приказывают, ведите нас.
Она подошла к дверям, а хозяин нажал на вделанную в противоположную стену бронзовую кнопку, отворил потайной ход и встал там с канделябром в руке.
Август больше не возражал. Они спустились по узкой неудобной лестнице к окованным железом дверям мастерской. Когда Бетгер отворил ее, глазам представилась просторная с тяжелыми закопченными сводами комната, как бы сошедшая со старинной картины. У толстых столбов стояли печи, а на них остывшие реторты, тигли и разная утварь самых причудливых форм, на стенах были укреплены полки со множеством бутылей и склянок; на столах громоздились старинные книги с медными застежками, пергаментные свитки, исписанные листы бумаги и самого разнообразного вида приборы. Все это казалось таким таинственным, мрачным, необычным, что графиня в страхе невольно прижалась к плечу короля.
Бетгер стоял молча, держа высоко в руке канделябр.
С должной почтительностью рассматривал Август лабораторию больших надежд, которая должна была воплотить в жизнь его мечты. Тут внимание его привлекли какие-то предметы, лежавшие среди бумаг на столе. Это были чашечки цвета яшмы, и королю, большому знатоку и любителю фарфора, менявшему людей на японские вазы, они напомнили восточные изделия.
– Бетгер, – спросил он, – что это? Похоже на японский фарфор, но форма иная, где ты их достал? Это удивительная редкость!
– Ваше величество, – ответил, низко кланяясь, Бетгер, – это я развлечения ради попробовал сделать нечто похожее на фарфор из привезенной мне глинки.
Король взял протянутый ему сосуд удивительного цвета и стал молча с интересом разглядывать его, взвешивать и с недоверием рассматривать на свет.
– Как? Ты утверждаешь, что сделал его сам? Ты?
Бетгер нагнулся и поднял с земли точно такие же черепки, потом достал из-под вороха бумаг несколько чашечек и протянул их графине и королю.
– Но ведь это лучший в мире фарфор! – воскликнул восхищенный король.
Бетгер молчал.
– Ты изобретатель! Ты разгадал их тайну! – продолжал Август. – Ради бога, делай для меня фарфор, а золото подождет. За один сервиз с моими гербами я уплатил в Китае пятьдесят тысяч талеров! Пруссак ободрал меня, взяв роту отборных солдат за несколько ваз, а ты умеешь делать фарфор и молчишь!
– Ваше величество, это только проба!
– И очень удачная. Бетгер, первый сервиз сделай для Дианы и положи к ее ногам.
Видя, что король восхищается изделиями Бетгера, все подошли поближе, чтобы взглянуть на чашечки, но никого, кроме Козель и Августа, они в восторг не привели. А Фюрстенберг подумал про себя, что если Бетгер займется фарфоровыми черепками, он забросит тинктуру.
Август, бурно всем увлекавшийся, был в восторге от фарфора. Весть об уходе шведов