сердце! И этого я не в силах перенести. Графиня Козель едет сюда, в Варшаву, она, быть может, уже здесь… и гибель моя предрешена… а может, вы пришли сообщить мне о победе моей счастливой соперницы?..
– Да что вам чудится, – прервал ее король, – откуда вы взяли, что я собираюсь вам изменить? Нет, дорогая, нас связывают неразрывные узы, ваш столь приятный характер, ваша доброта ко мне – залог того, что никакая Козель вам не опасна.
– Государь мой! – продолжала Марыня. – О, если бы то была правда, если бы вы платили мне любовью столь же искренней, как моя к вам! Отказаться от жизни мне легче, чем от счастья, которое улыбнулось мне! Король, жизнь не нужна мне без вашей любви, возьмите ее!
– О нет! – возразил Август. – С моей стороны недостойно было бы отплатить неблагодарностью за услышанное из ваших уст признание, за сладостные слова ваши.
– Благодарю вас, государь, за утешительную надежду, – продолжала нетерпеливо Денгоф, – но, увы, я вся в тревоге, ужасная соперница близко, вы увидите ее, и она опять завладеет сердцем, что так долго принадлежало ей.
– К чему эти терзания? – прервал король уже немного раздраженно. – И как мне успокоить вас? Впрочем, пусть Козель приезжает, вы одержите над ней победу.
– Нет, нет, – вскричала Денгоф, – если Козель приедет сюда, я покину Варшаву; эта женщина может посягнуть на мою жизнь, устроить отвратительный скандал!
Мать Марыни стояла за дверью, ожидая знака, чтобы войти. Марыня кашлянула, дверь растворилась, и вошла госпожа Белинская, притворившись удивленной, что застала здесь короля.
– Счастлив видеть вас, – воскликнул король, поднимаясь, – помогите мне успокоить вашу дочь, она обижает меня несправедливыми подозрениями.
– Что случилось, ваше величество? – Белинская все еще притворялась удивленной. – Подозрения и ревность – доказательства любви, – сказала она. – На это обижаться не следует, ваше королевское величество.
– Но послушайте…
Август рассказал все как было. Госпожа Белинская слушала короля, как-то странно поглядывая то на дочь, то на него, вид у нее был встревоженный.
– Простите, ваше королевское величество, – сказала она, – но тревога моей дочери вполне понятна. Всему свету известны угрозы Козель, ее горячий нрав. Она посмела угрожать даже вам, ваше величество!
– Ну что ж, – прервал ее Август, – для вашего спокойствия я отдам приказ, чтобы ее вернули с дороги обратно в Дрезден.
Госпожа Белинская, благоговейно сложив руки, воскликнула:
– Ты можешь считать себя счастливейшей из женщин, дочь моя, имея покровителя, который так заботится о твоем покое. – Подумав немного, она добавила: – Осмелюсь обратить ваше внимание, что графиня Козель, избалованная вашими милостями, не всякого послушается, надо послать такого, кто сумел бы…
– Пошлите кого хотите, – промолвил Август, которому надоела уже эта сцена.
Женщины рассыпались в благодарности перед его величеством, выказавшим