за каждое свое слово, не ругался матом, отлично знал психологию и философию. Во время его правления ни одного человека не казнили просто так, и «беспредел» исчез из города. Больше в колонии он не попадал, он был нужнее здесь, поэтому его поддерживали даже крупные чиновники и правоохранительные органы. Его команда состояла преимущественно из воров старой закалки, отморозков он терпеть не мог. Деньги он тратил исключительно на поддержку тюрем и изоляторов, взятки судьям и полиции, сам одевался достаточно скромно, ездил на стареньком белом «Мерседес Е 230» и презирал «понты». Именно, исходя из человеческих качеств, его поставили на роль третейского судьи, и держателя воровского «общака». Настоящие профессиональные уголовники уважали его и не смели делать что – либо наперекор своему «пахану», но имелись и недовольные столь строгим правильным режимом. Армянская «обшина» во главе с Суреном Айвазяном, по прозвищу Айва уже полгода воевали с ОПГ Никиты Камышева по прозвищу Камыш, и не собирались идти ни на какие уступки. Еще несколько авторитетов играли в свои «игры», не прислушиваясь к его мнению. За этим и собрались семеро мужчин за длинным дубовым столом в гостиной двухэтажного кирпичного дома на улице Тенистой. На столе стояло три бутылки водки «Особой Лимонной», несколько ваз с салатами и жаренный дымящийся шашлык, который приносил с улицы личный «гладиатор» дяди Славы – бывший рукопашник Береза. Возле ворот особняка дежурили Мурзик и Злодей. Злодей проходил по делу о двойном убийстве в девяносто восьмом, но дядя Слава вытащил его из – под следствия благодаря своим связям и авторитету, за что последний был верен ему до гробовой доски. Мурзик же, напротив, отсидел от звонка до звонка восемнадцать лет и не смог завязать с прошлым. Но возраст давал о себе знать, в лихих разборках он участвовать уже не мог, и когда «смотрящий» предложил ему работать его телохранителем, тот не думая согласился. Больше «боевиков» у него не было, да и они были ему не нужны! Высший криминальный статус и воровское признание защищали дядю Славу лучше любых автоматов, которые болтались на плечах у его «свиты». Но сейчас понятия практически исчезли из преступной среды. У кого было больше «бабок», «стволов» связей с высшими чинами, и «пехотинцев», готовых пустить в ход оружие – тот и был сильнее, и плевал на любые законы. Но сегодня дядя Слава рассчитывал на свое слово и волю, чтобы помирить этих дураков, и распределить освободившуюся территорию на всех участников спора. Справа от него сидел, откинувшись на спинку высокого стула, худощавый брюнет с голубыми вытаращенными глазами, Витя Баринов, по прозвищу Барин, владелец нескольких букмекерских контор и пивных баров. Ему было сорок два года, он не имел судимостей, но строил из себя серьезного авторитета, потому – что за ним стояло два десятка «бойцов», плюющих на любые законы. Слева наливал водку в граненый стакан полноватый блондин, с высоким лбом – Хазанов Петр Иванович, он же Хазан – акционер «Приват Банка» и любитель моделей с конкурсов красоты. За тридцать два года он успел поиметь почти полтысячи женщин, но не собирался
