у подошедшей к двери проводницы.
– За знакомство!
Выпили, закусили яблоком и немного помолчали.
– По делам, вероятно, раз так спешно собирались?
– Да нет, так, просто утрясти кое-что с родственниками.
– А я по делам, на таможню. Нужно растаможить писишки.
Геннадий оказался словоохотливым и стал длинно рассказывать, что едет получать несколько персональных компьютеров. Оказывается, он покупал мелкие партии компьютеров и продавал организациям в Москве, Калинине и Рязани. Сожалел, что приходится покупать по три-четыре компьютера, так как в его конторе практически нет оборотных средств. Сказал, что контора состоит из него и жены, выполняющей роль секретаря и делопроизводителя, что он в налогах ничего не понимает, но, слава богу, жена быстро разобралась во всем. А отчеты делает приходящий бухгалтер.
Мне, занятому своими мыслями, было неинтересно слушать, но я из вежливости поддакивал в подходящие моменты. Впрочем, Геннадию не нужен был активный собеседник, ему хватало, что его слушают и не перебивают. Я встрепенулся только тогда, когда Геннадий упомянул, что на каждом компьютере, несмотря на транспортные расходы, «добровольные подарки» на таможне и прочие немногочисленные расходы, он имеет не меньше восьмидесяти процентов прибыли. А налоги удается «оптимизировать» – жену научили. Жалко, что ждать оплату покупателями приходится долго, поэтому закупки удается производить только один раз в два-три месяца, хотя заказов значительно больше. И за этот срок семья расходует почти всю прибыль. В результате оборотные средства не увеличиваются. Если бы удалось привлечь заемные средства, все изменилось бы, но банки не хотят выдавать кредиты мелким фирмам.
Я отметил про себя, что через Виктора Борисовича он смог бы получить кредитную линию для таких операций. Да я и сам мог бы профинансировать расширение деятельности. Но промолчал. Наконец и Геннадий утихомирился. Мы выпили еще по паре рюмок и легли спать. Утром обменялись визитными карточками и пообещали друг другу созвониться как-нибудь в Москве.
Поезд пришел в Ленинград рано, и в квартире Волобуевых все были еще дома. Дверь открыла Галина, в халате и с бигуди, которые сразу начала машинально снимать. Она с удивлением оглядела меня.
– Что это ты собственной персоной и без звонка? Вроде сегодня ни у кого нет дня рождения.
Обычно я передавал деньги с оказией и появлялся в Ленинграде только по дням рождения детей. Я ответил, что, во первых, соскучился по малышам, а во вторых, нужно бы поговорить, посоветоваться: времена пошли какие-то неясные. Галина отступила в сторону, на меня тут же налетела Ксюша, уткнулась лицом, требуя, чтобы я поднял ее и расцеловал. Не замолкая ни на минуту, она одновременно говорила, что любит папу, и спрашивала, что он ей привез. Владимир стоял в стороне, молча разглядывая отца. Он уже большой, осенью пойдет в школу, и вообще, не дело лезть целоваться, как девчонка.
Я раздал детям подарки. Ксюша сразу побежала показывать бабушке пищащую куклу. Володя взял мяч, и даже