короны – золотые гнилые, старые зубы.
И сам Царь стар. Стар, как старая дуба кора. Весь ветрами источен.
На его коленях, на богатом, атласном плаще – лежит маленькая, чахлая, сирая, вобла сухая.
Высушенная на жарком пустынном Солнце соленая рыба.
Соломон, соль, соленое рыбье мясо! Солнце! Воблу очисти, вынь из нее сухой, вяленый пузырь, зажги лучину и пузырь на огне сожги!
Это очень вкусно. Так рыбаки на Волге воблу едят. И ты попробуй.
Ты мудрец, ты многое знаешь. Но есть то, чего ты не знаешь.
Старая, сохлая, прозрачная, жесткая вобла. Дамасская жесткая сталь. Жесткая, жестокая смерть. Ты разве не знал, Царь Соломон, что ты возродишься?
Вот, я тебя на церковной стене написал; мир тебе.
Пальцы твои уже шелушат мою воблу.
Уже валится наземь, к босым большим ногам твоим, старая ветхая чешуя.
Иеремия! Пророк! Плачь.
Никто сейчас не помнит твое имя, Иеремия.
Нет у тебя уже имени.
Ты просто – Тот, Кто Плачет Над Гибелью.
Иерусалим твой погиб, и ты плачешь.
Вавилон твой погиб, и ты плачешь.
Мессина твоя погибла, и ты плачешь.
Лондон твой погиб, и ты плачешь.
Тегеран твой погиб, и ты плачешь.
Пекин твой погиб, и ты плачешь.
Варшава твоя погибла, и ты плачешь.
Москва твоя погибла, и ты плачешь.
Мир твой погиб, и ты плачешь!
Плачешь, горько плачешь ты, Безымянный!
Пророк! Плачь!
Раздирай власы пятернею! Вались животом в пыль, в жгучий пепел!
В прозрачную тень превращайся! В отпечаток на камне!
Может, тебя – через смерть и молчанье – высокие звезды услышат.
Ты страшен, Иезекииль. Ты страшен. Я боюсь тебя.
Ты обнимаешь бородой летящей страны, пустыни, города.
Ты дикий зверь. Ты видел Бога и не убоялся его.
Ты держишь за рога быка, величиной с Луну.
Ты катишь под ногой звезду, величиною с голову твою.
Как ты кричишь, я слышу: «Вижу! Вижу Бога моего!
Бог мой грозен и велик! Бог мой – страшен и непобедим!»
Я встаю перед тобой на колени и шепчу: нет, Бог не страшен мой.
Он никогда не был страшен.
Разве Любовь страшна?
Разве Прощение страшно?
Бык – это не Бог. Волк – это не Бог.
Не Бог – огненный Шар с жаркими огнями по ободу, похожими на глаза горящие.
Ты видел Силу Божию, но не Бога.
Вон, задери голову! Под купол небесный глянь!
Бог твой плывет в лодье и ловит рыбу.
И смеется. И шутит с рыбаками. И держит сеть рукою.
Не плачь, старик, что ты плачешь? Позади страх твой. Позади Смерть твоя.
Где Ея жало?! Где Ея победа?!
Молись, Иезекииль, Христу Богу вместо со мною!
О чем прогремел ты, Исайя Пророк?
Кулаки твои мощные. Крепко сжал ты их. Над толпою воздел. Все тебя слушают.
Крепкий старик ты. Так я тебя написал. Широкоплечего; руки в мышцах бугристых; вздуваются пластины