этого же матадора хоть два десятка раз, ничего подобного и близко не будет.
Размышляя обо всем этом, надо занимать точку зрения либо матадора, либо зрителя. Вся путаница из-за смерти. Коррида – единственный вид искусства, где артисту грозит гибель и где уровень гениальности выступления отдан на откуп личной чести тореро. В Испании честь более чем реальна. Эта вещь именуется словом пундоно́р – одновременно честь, неподкупность, смелость, чувство собственного достоинства и гордость. Гордость есть самая основательная характеристика этого племени, и умение не показывать испуг является делом пундонора. Стоит продемонстрировать свой страх – по-настоящему, чтоб и тени сомнения не осталось, – как честь испаряется, и тогда тореро может выдать исключительно циничное зрелище, приправляя свои усилия искусственной пикантностью, создавая для себя опасность лишь в том случае, когда есть финансовая необходимость исправить реноме и разжиться контрактами. Никто не ждет от тореро, чтобы тот вечно был в ударе, он должен всего лишь выкладываться. Ему простят неудачную работу, если попадется стервозный бык, народ не возражает против невезучих дней, но он попросту обязан выдать все, что в нем есть, какой бы бык ни попался. А стоит чести исчезнуть, и ты уже не знаешь, будет ли он стараться или вообще ничего не предпримет, кроме формального отправления своих обязанностей, прикончив быка с максимально возможной безопасностью, серостью и непорядочностью. Утратив честь, тореро просто следует своим контрактам, питая отвращение к публике, перед которой сражается, и повторяя себе, что у них нет права издеваться и его освистывать, коли именно он глядит смерти в лицо, пока зритель преспокойно расселся в полной безопасности; он говорит себе, что способен показать отличную работу в любую минуту, стоит лишь захотеть. А потом приходит год, когда он вдруг обнаруживает, что не в состоянии отработать по полной даже с хорошим быком, и уже на следующий год такой матадор, как правило, сходит с дистанции. Потому что испанец обязан иметь пундонор, так что когда его уже не подпитывает эта своеобразная – как кодекс воровской чести – вера, мол, «да ежели захочу, горы сворочу!», он уходит из профессии и этим же решением обретает личное достоинство в собственных глазах. Испанская честь – отнюдь не моя фантазия, которой я хочу вас заразить подобно тому, как писатели на само́м полуострове сеют разные теории по поводу народа, населяющего Иберию. Честь для испанца, каким бы жуликом он ни был, столько же осязаема, что и вода, вино или оливковое масло. Есть честь среди карманников, есть честь среди потаскушек. Просто критерии разные.
Честь тореро нужна корриде не меньше, чем хорошие быки, и как раз оттого, что найдется с полдюжины матадоров, в том числе с величайшим талантом, которые обладают ею в минимальной степени; это обстоятельство вызвано слишком ранней и чрезмерно напряженной карьерой с последующим превращением в циника, а порой развитием перманентного страха из-за полученных ран