нужно выйти замуж еще четыре раза. А ведь некоторые дамы выходят замуж и в шестьдесят, в нашем доме раньше жила профессорша Ангелина Федоровна, так она, похоронив своего профессора, вышла замуж в семьдесят два года, так что для сестры четыре раза далеко не предел.
В конце концов сестрица обозвала меня дурой и оставила в покое.
Я вышла на кухню и включила кофеварку. Матушка притащилась за мной. Она умирала от любопытства, потому что вчера успела-таки переговорить по телефону с Иркиной мамашей. И та туманно ей намекнула, что для меня есть вариант. Матушка воспрянула духом, как я говорила, родственники не теряют надежду кого-нибудь мне подыскать, причем сестра это делает из абсолютно трезвых соображений – она просто хочет занять мою комнату. А у матушки в голове витают идеи насчет семьи, брака и высшего предназначения женщины.
Матушка внимательно следила, как я отрезаю кусок черного хлеба из муки грубого помола и, не намазывая маслом, кладу на него кусок сыра. Она помешана на правильном питании, не разрешает нам есть вредных, по ее мнению, продуктов, причем их список неуклонно пополняется. В будние дни я умудряюсь позавтракать, когда она в ванной, и тогда ем что хочу. Сестрица бережет свою потрясающую фигуру и вечно на диете, а я люблю хлеб с маслом и считаю, что бутерброд должен быть нормальным бутербродом, но в этот раз мне не хотелось начинать субботнее утро со скандала.
– По утрам лучше есть салат красоты, – все-таки не утерпела мамаша.
– Что это еще такое? – удивилась я.
– Тертое яблоко, орехи, изюм и геркулесовые хлопья. Или проросшая пшеница.
– А без хлопьев нельзя? И чтобы все отдельно.
– Вечно ты споришь! – обиделась мать.
Но долго обижаться ей было невыгодно, она ведь должна была срочно все выяснить про вчерашний вечер, поэтому она тоже налила себе кофе и подсела к столу. Кофе в списке вредных продуктов стоит на первом месте, но матушка его очень любит и разрешает себе по утрам одну чашку с обезжиренным молоком.
– Ну что, как вчера время провели?
– Нормально, – коротко ответила я.
– Народу много было?
– Не очень.
– А муж у Иры симпатичный? – не унималась мать.
– Так себе, средней противности.
Матушка уже начинала заводиться, но пока держала себя в руках.
– А мужчины-то, кроме него, были? Ты с кем рядом сидела?
– Да был один…
– Ну? – оживилась она.
– Весь вечер рассказывал, как он на минном тральщике плавал. – И, видя, что матушка недоуменно вытаращила глаза, я пояснила: – Ветеран ВОВ, персональный пенсионер. Иркиного нового мужа двоюродный дядя.
Мать наконец сообразила, что я над ней издеваюсь, и обиделась не на шутку.
– Ну а книгу-то ты мне принесла? Или забыла, как всегда?
– Книгу? Какую книгу? Ах да…
Ведь Иркина мамаша передала мне в коридоре какую-то переводную книгу по дианетике для матушки, куда же я ее дела? И я вспомнила,