рассветает, как грусть волшебным образом с лица владыки исчезает, уступая место радости от жизни короля, отца и любящего мужа.
И вот однажды, уходя с пышного пира в честь дня рождения принца, король вновь побрёл в свои покои, чтобы предаться грусти и печальным воспоминаниям, терзающим его сердце. Но не успел он и дойти до этажа, где находились покои, как подошёл к нему его друг и советник Джереми и попросил о разговоре приватном. Конечно, Рэймонд разрешил.
«Ваше величество! Я знаю о вашем недуге, королева поведала мне всё. Не гневайтесь на неё, прошу, она, впрочем, как и я, хочет помочь вам. И вот мне посчастливилось повстречаться в городской таверне с неким чародеем, который в силе исцелять раны, подобные вашей. Зовёт себя он Мастером и утверждает, что в точности всегда он выполняет просьбы тех, кто потерял надежду и веру в чудеса!» – промолвил советник и низко откланялся, ожидая вердикт короля.
Король, оставаясь глубоко в душе всё тем же безрассудным парнем, готовым на любые трудности и ухищрения для достижения целей, конечно же принял предложение своего советника. И вот уже на следующий день Рэймонд в облачении бедняка твёрдой поступью пошёл к трактиру, оставив свиту и супругу во дворце.
Отыскать Мастера оказалось несложно, ведь тот, по всему виду, очень гордился своим именем и родом занятий и видно именно поэтому разоделся так, как подобает настоящему чародею: пышная пестрая мантия фиолетового цвета, которой позавидовал и сам Рэймонд – ведь до того хороша она, что весь гардероб короля на её фоне кажется простецким, а все монаршьи платья на фоне платья чародея – вельможьими кафтанами; в руке чародея лежит золотая трость, украшенная камнями из гномьей шахты, но самая любопытная вещица в его наряде – монокль с серебристой оправой, что начинает блестеть каждый раз, когда кто-либо проходит за спиною Мастера (видно, для создания эффекта, будто у мастера и впрямь глаза на затылке).
Король осторожно постучал по спине Мастера.
– Ваше величество, – невозмутимо сказал чародей, медленно оборачиваясь, после чего радушно улыбнулся и впялился в короля своими глазами, светящимися волшебным сиянием цвета чистого аметиста. Мастер тряхнул своей кудрявой, чёрной, словно смола, гривой и, пуще прежнего улыбаясь, молча смотрел на короля, всем своим видом показывая, что для чародея, что король, что крестьянин – разницы нет.
– Мне бы хотелось скрыть моё имя и мой визит, господин чародей, – спокойно сказал король, стараясь не вызывать подозрения лишней тревожностью. – Впредь зовите меня…
– Рэем, сэр, – перебил короля Мастер, словно прочитал мысли Рэймонда. – Как вам будет угодно. Что привело вас к Мастеру, Рэй?
– Мне всё в стране моей любо: леса, горы, реки и поля! И нет во всем Дримхолде для меня женщины краше, чем нареченная моя. И миссия, что мне отведена, хоть и ответственна чрезвычайно и сложна необычайно, всё же, целиком я жалую судьбу такой, какой она дана мне свыше!
– И всё же вы пришли ко мне.
– Не