все апокрифические измышления должно предоставить скорее мертвым еретикам, чем живым чадам Церкви.
Возлюбленнейший Евсевий, я довольно сильно изумлен тем, что ты, имея в виду внезапно отплыть в Рим, захотел получить от меня как бы запас провизии на дорогу, именно: чтобы я, кратко изложив Евангелие, в немногих словах представил глубокий смысл его. Если бы ты вспомнил мой ответ, то не просил бы у меня исполнения дела, которое требует многих лет труда, в течение немногих дней. Во-первых, ведь очень трудно перечитать всех, кто писал относительно Евангелий; а во-вторых, гораздо труднее при обсуждении достоинства этих трудов заимствовать самое лучшее. Я признаюсь, что много лет тому назад я прочитал двадцать пять свитков Оригена для изъяснения Евангелия от Матфея и столько же его гомилий, а также краткий и точный способ толкования; затем толкования Феофила, епископа города Антиохии, а также мученика Ипполита, и Феодора Гераклеота, и Аполлинария Лаодикийского, и Дидима Александрийского, и маленькие творения латинян Илария, Викторина, Фортунациана, из которых я извлек, правда, немного, но нечто, достойное сохранения в памяти. И при таких условиях ты в течение двух недель, когда Пасха уже у дверей (imminente jam Pascha) и уже дует [попутный для тебя] ветер, принуждаешь меня приступить к диктовке сочинения. Таким образом, когда же начнут работу переписчики? Когда будут писаться пергаментные свитки? Когда их будут очищать? В какое время они будут приведены в надлежащий порядок? Тем более что я, как тебе известно, в течение трех месяцев был так болен, что теперь едва только начинаю вставать и по краткости [указанного тобой] времени не могу исполнить столь большой работы. Итак, не придавая значения трудам древних писателей, перечитывать которых и следовать которым у меня нет возможности, я составил краткое историческое толкование, которое ты главным образом от меня и требовал; и только по временам я присоединял цветы духовного толкования, оставляя на будущее время усовершенствование этого труда. Но если жизнь моя и далее еще продолжится и если, с другой стороны, ты исполнишь свое обещание возвратиться, то я постараюсь дополнить остальное, тем более что, положив основание и отчасти устроив стены здания, я положу прекраснейшую вершину, чтобы ты знал, какое различие между смелой работой, предпринятой внезапно, и тщательным неусыпным трудом для написания. Без сомнения, ты знаешь, да я краснел бы в случае, если бы сделал тебя свидетелем своей лжи, что настоящий свой труд я диктовал писцам весьма поспешно, так что ты можешь подумать, что я скорее читал чужое произведение, чем составлял свое. Но при этом не подумай, что я говорю это по тщеславию или самонадеянности; я говорю это потому, что желаю показать тебе, какое великое значение ты имеешь для меня, ибо я предпочитаю подвергнуться опасным нападениям людей ученых, чем отказать в чем-либо тебе, когда ты настоятельно просишь. Потому заклинаю тебя, чтобы ты объяснял поспешностью работы, а не отсутствием знания те места, в которых речь моя явится неискусной и слог мой не обнаружит