бросает в пот, а затем знобит. Я хочу забраться под теплое одеяло, согреться в горячей ванне.
– Я проверю его местопребывание.
– Я ничего не выдумываю. – Я слышу настороженный тон своего голоса и понимаю, что выгляжу враждебно настроенной, но выражение ее лица не меняется. – Он был здесь. Я знаю, он был.
– Понимаю, вы боитесь его, – говорит она. – Но, к сожалению, без очевидно совершенного преступления или доказательства, что он был в этом доме, я ничего не могу сделать.
На ее лице я вижу искренность и чувствую, что она действительно верит мне, но меня это не слишком-то утешает в этот момент.
– Тогда что я могу сделать? Как мне защититься?
– Вы могли бы подать заявление по статье 810 уголовного кодекса[7], но государственное обвинение захочет больше доказательств того, что он угрожает вашей безопасности. Если ваш бывший муж и правда переложил ключи, это ненормально, но это не обязательно угроза.
– Вы говорите об охранном ордере?
– Именно. Если вы хотите получить судебный приказ о защите членов семьи в случае семейных ссор, то он обычно передается в суд по семейным делам во время бракоразводного процесса. Запрет на приближение носит скорее превентивный характер. Ваш муж должен согласиться с условиями суда, но он может оспорить их. И тогда это станет уже вашей проблемой – доказать, почему запрет необходим.
– Так, значит, я должна ждать, пока он не совершит что-то по-настоящему плохое?
– Если вы в самом деле почувствуете, что он угрожает вам, позвоните мне, и я помогу в рамках этого дела. – Она что-то пишет на обороте другой визитки и передает ее мне. – И если вы еще что-нибудь вспомните об этом дне, пожалуйста, позвоните мне. Номер моего мобильного на обороте.
Она провожает меня до двери, и я понимаю, что коробка с телом Аттикуса все еще стоит на стойке.
– Я должна похоронить птичку.
– На улице сильно льет.
– Я обещала сделать это. – Я поднимаю коробку и крепко прижимаю ее к груди.
– Может, оставите его мне?
Ага. Чтобы ты выбросила его из окна машины где-нибудь на хайвэе?
– Спасибо, но я полагаю, что миссис Карлсон будет спокойнее, если она узнает, что именно я этим занялась.
Я хватаю свою сумочку и иду к двери, прежде чем она меня остановит.
Она наблюдает с заднего крыльца, как я шагаю к садовому сарайчику, а затем, уже с лопатой, к кустам сирени. Я вонзаю лопату в землю, ногой вдавливаю в твердый грунт. Холодный дождь хлещет мне в лицо, волосы мокнут, ледяные ручейки стекают по шее, но я не могу остановиться. Дыхание шумно вырывается из груди. «Давай, давай». Поднимаю на лопате ком земли и отбрасываю его в сторону. Рядом со мной раздается звук шагов.
– Вы уверены, что…
Гробик лежит рядом с ее ногами, и она аккуратно обходит его стороной. Она больше ничего не говорит, пока я копаю яму, ставлю в нее коробку и забрасываю ее землей.
Я выпрямляюсь, делаю несколько вдохов, не глядя на полицейскую. Закрываю глаза, склоняю