озеро неба.
Дел полно, но белая лень.
Снова хочется зрелища, хлеба,
Впереди еще целый день.
Жду тебя, мое утешенье,
Как наивно это звучит…
Поедаю банку варенья,
Догрызая науки гранит…
Вот куплю исполнитель желаний
И тебя захочу навсегда,
Чтоб не чувствовать грешных страданий —
С кем ты… Где. Сколько раз. И когда…
Река
На берегу мороз и нега,
И в звонком воздухе покой,
И белая, под пеной снега,
река не выглядит рекой…
Когда-то с богатырским вздохом
Волна стучала о причал
И, изгибаясь ярким рогом,
На приступ шла, бурля у скал.
Алмазно капли разлетались,
Да ветер спорит с высотой,
И только чайки наслаждались,
Сшибаясь крыльями с водой…
Закручивая струи – плети
Валы катили напролом,
С гудением дрожащей меди
Лизали камни языком.
Из глубины, из ниоткуда
Громада демонов неслась,
Летела серым блеском груда,
Вилась, крутилась и рвалась…
Бой отгремел… Мороз и нега,
В звенящем воздухе покой,
И белая, под пеной снега
Река не выглядит рекой…
Снежная баба
Я строю снежную бабу
Из липких осколков зимы.
Какую, быть может, награду
Ищу, протираю штаны?
Мне вовсе не нечего делать,
А хочется миг изменить.
Беру на себя я смелость
Вот так научиться любить…
В процессе творенья, несмело,
Рождается грудь, голова…
Так кто-то когда-то из пепла
Живые творил существа…
Февраль
Февраль изменил лицо,
Скуп на слова и морозы.
Лужа легла на крыльцо —
словно накапали слезы.
Дразнит синичий крик,
Млеют под солнцем грядки.
Тает седой снеговик,
С небом играя в прятки.
Мокрый повсюду снег,
Сняли повсюду шапки,
В свой нерешительный бег
Кошкины мокнут лапки.
Тянут деревья прочь
Пухлые, темные руки.
Скоро наступит ночь
И запоет со скуки.
Русянка
Наутро славный хан Каркон
Пожег село древлян,
Забрав в полон детей и жен,
Не получивших ран.
Под треск пожара, вознося
Удачный свой набег,
Ушла ватага, увозя
Добычи пять телег.
Два раза Кам, отец степей
Спускался к пикам гор.
На третий день, щадя коней,
Хан кинул свой шатер.
И огляделся, вскинув длань,
как замерший сапсан,
И воздожил святую дань
Под дремлющий курган.
Разбили лагерь степняки,
Кострища развели,
Кумыса вскрыли бурдюки,
Плененных