можешь с ним расстаться и приварил цепочку, чтобы с собой везде таскать?
– Никки! – послышалось с лестницы. – А где я могу найти небольшое полотенце, чтобы…
Вниз спускался, по пояс завернутый в полотенце, Бернон.
Мы застыли, как идиоты, на кухне. Принц тоже замер и, кажется, в этот миг проклял тот час, когда согласился сюда приехать.
– Папа… – как-то сдавленно произнес он.
Кристиан был неглупым человеком, поэтому сложил простые числа и сообразил, кто перед ним стоит. Судорожно попытался спрятать голову за спину, не удержал и уронил. Естественно, полетели щепки и осколки. От падения в подвал гирю спасло лишь то, что подвал в этом доме располагался чуть в другом месте.
– О, нет, это всего лишь, – Рикард осмотрел «гирю», – частично папа. А это Кристи. Между прочим, то, что он так трепетно сжимал его величество в объятиях, говорит о многом. В числе его пассий сама светлейшая.
Он с трудом сдерживал смех, Кристиан пошел красными пятнами, Камилла и Дрю сидели как в театре. Бернон не знал, как реагировать на этот балаган, но было ясно – к такому не привык.
– Да не бойся так, – хохотнул Рикард, – мы им сыр придавливаем.
– Статуя короля священна, – как-то не очень уверенно проговорил принц.
На что Рикард совершенно серьезно согласился:
– Так у нас и сыр ничего такой.
По опыту знала: если это не остановить, продолжаться будет долго.
– Тебе полотенце? – спросила Бернона.
Тот кивнул, но глаза его ничуть не уменьшились. Если он впадет в прострацию на неделю, даже не знаю, кто будет объясняться с его семьей: Крис, отломавший статуе голову, или Рикард, от души поиздевавшийся над другом. К слову, отношения у них явно панибратские, раз такое позволялось.
Но все же Бернона было жалко. Столько переживаний, и все в один день.
– Никки, – когда я вернулась, все еще красный Крис уже убрал гирю и подмел пол, – а это… это кто?
– Друг Рикарда, – хмыкнула я.
– А он правда… ну… короля сын…
– Нет, – проорал откуда-то с лестницы Рикард, – его памятника! Считай, оставил парня сиротой, а ну иди голову обратно приклеивай!
Кристиан не стал сдерживаться и показал спине Рикарда очень неприличный знак. Тот в долгу не остался и мстительно произнес:
– А еще ему Сырочек нравится!
Некоторое время Крис тоже переосмысливал жизнь. Потом, ко всеобщему удивлению, повернулся к Камилле:
– Ты чего вечером делаешь?
Та застыла с огромной морковкой во рту.
– Жру, – сообщила, знатно обалдев.
– А после?
– Сплю…
– Ну а после? – не сдавался Крис.
– Опять жру! Чего тебе надо, скажи уже наконец?
– Бабу ищет, – ехидно протянул вернувшийся Рикард.
Он переоделся и умылся, хотя, пожалуй, у мужиков с короткими волосами умывание мало отличалось от помывки головы.
Крис и Камилла начали спорить о какой-то ерунде, Дрю носился по кухне, забавляясь со сквозняком, Бернон наверху наводил