буквы теперь, казалось, плясали на самом деле, и она зажмурилась и помотала головой, наивно надеясь избавиться от мутной пелены перед глазами.
Как ни странно, это помогло: протерев глаза, Вера убедилась, что зрение обрело прежнюю четкость. В смысле, недавно обретенную – так-то она без очков видела неважно.
Взгляд упал на письмо, и… Если бы Вера уже не сидела на полу, то непременно снова грохнулась бы с кровати. Буквы! Проклятые пляшущие буквы словно устали измываться над нею, взялись за руки и чинно выстроились в понятные строки!
«Чудеса!» – подумала Вера и принялась читать, беззвучно шевеля губами и отчаянно надеясь, что способность разбирать текст не исчезнет через мгновение.
«Здравствуй, отец! – начиналось письмо, а продолжалось довольно неожиданно: – Я думаю, ты прекрасно понимаешь, что я желаю тебе не здравствовать, а сдохнуть в муках, но условности есть условности. С другой стороны, в прощальном письме можно и не церемониться, да и переписывать заново мне не хочется. Пусть уж остается как есть».
«Какие милые семейные отношения», – подумала Вера и перешла к следующему абзацу.
«Ты полагал, дорогой отец, что наконец-то сумел избавиться от меня? От песчинки в своем глазу, от занозы в своей вельможной заднице? Недаром ты раз за разом отсылал меня все дальше и дальше, надеялся, должно быть, что я останусь навсегда в тех чужих краях! Но я возвращалась и снова и снова видела разочарование в твоих глазах. Жаль, я никогда не узнаю, что же помешало тебе нанять убийцу! Неужели ты настолько суеверен, что веришь в проклятие поднявшему руку на родную кровь? Тем более такую? Не ожидала, право: такие замшелые предрассудки у Правого полумесяца! Не стыдно ли тебе, гордящемуся сорока семью поколениями предков, да будет легка их дорога, походить на простого крестьянина, которому позволительно не разбираться в магии крови?»
«Ну все, – обреченно подумала Вера, оторвавшись на мгновение от письма. – Магия! Ну почему, почему, если я действительно попала куда-то, это не мог оказаться техногенный мир? Кнопки нажимать наверняка проще, чем колдовать…»
Выбирать, однако, не приходилось, и она вернулась к чтению.
«И вот твоя последняя попытка, – писала девушка. – Неужели ты думал, я не узнала, что Левый полумесяц предлагал оставить меня при императорском дворе? Чем я отличаюсь от других высокородных девиц? Неужели одним лишь своенравным характером и сомнительными выходками, как ты изволил выражаться? О, если бы ты знал, какие проказы устраивают дочери Созвездия, сразу перестал бы пенять мне на то, над чем я не имею власти! И ведь ты прекрасно знаешь об этом и в детстве всегда уверял меня, будто это не имеет для тебя значения. Но теперь… Теперь я вижу – мнение двора значит для тебя куда больше, чем дочь. Тем более младшая, тем более такая. Дочь, которую вдобавок никто никогда не рискнет взять в жены. И разве ты можешь рисковать своим положением? Или карьерой моих братьев? Они ведь уже вошли в Хвост Кометы, не за горами тот час, когда они сами получат звания!»
«Ну