ягоды совсем не тот дух исходит. А тут банку откроешь, так прямо закачаешься, так хорошо пахнет. И лесом, и солнцем, и самой ягодой. Пей, детка. От сладкого вся тоска мигом проходит.
Но Олеся явно не хотела пить чай. Она накрылась с головой одеялом и рыдала в свое удовольствие. Подругам с большим трудом удалось выставить любопытную бабку на кухню на поиски корвалола.
– Не реви ты, – сказала Олесе Мариша, когда соседка, шаркая разношенными шлепанцами, удалилась из комнаты. – Тут человека убили, а ты не хочешь проявить гражданскую сознательность и помочь следствию.
– Я хочу, – прорыдала Олеся. – Но не знаю как. Толик-то от меня ушел. Ничего даже не рассказал. Просто взял и ушел. Как вы думаете, он от меня насовсем ушел?
– А что сказал-то перед уходом? – осведомилась Инна.
– Ничего, – ответила Олеся.
Подруги переглянулись. Это был не обнадеживающий признак.
– Что, просто вот так взял и ушел? – удивилась Мариша. – Встал и ушел? И ни до свидания не сказал, ничего?
– Вообще-то, как он уходил, я не видела, – призналась подругам Олеся. – Я в отсутствии была. Но он мне записку оставил.
– Где она? – взволновалась Мариша.
– Я ее разорвала и выкинула, – сказала Олеся.
– Зачем?
– Разозлилась сначала очень, – призналась Олеся.
– Но что там хоть написано было?
– Ну, что он меня больше не любит и уходит, – сказала Олеся. – Смысл был такой.
– А дословно?
– Дословно? – задумалась Олеся. – Хм. «Ухожу. Когда вернусь, не знаю. И вернусь ли вообще – тоже. Меня не ищи. На работу ко мне не суйся. Толик».
– И все? – спросила Мариша. – Может быть, приписка какая-нибудь была?
– Нет, – покачала головой Олеся.
– А вешаться ты почему в таком случае задумала?
– Так ведь он от меня ушел, – недоуменно похлопала глазами Олеся. – Разве не ясно?
– Пока нам ясно, что он просто куда-то ушел, – сказала Мариша. – Если бы он ушел от тебя, то так бы и написал.
– Вы думаете? – просияла Олеся. – И в самом деле. А я-то дура!
С этим заявлением подруги не могли не согласиться. Но Олеся внезапно снова помрачнела.
– Да нет, ушел он от меня к другой женщине, – сказала она. – Она ведь мне звонила несколько раз.
– И что говорила?
– Ничего, Толика спрашивала, – ответила Олеся. – Но ведь и так ясно, что посторонняя женщина звонить не станет. И к тому же она отказывалась объяснить, что ей нужно от Толика.
Подругам стало ясно, что Олеся не только дура, но еще и дура ревнивая. Это уж было совсем никчемное сочетание. От такого и самому впору в петлю полезть. Парень мог и сбежать. Но все же подругам казалось маловероятным, что Толик выбрал для ухода от своей любовницы именно тот день, когда должен был чувствовать себя хуже некуда.
– А как все получилось? – спросила у Олеси Мариша. – Постарайся припомнить все подробности, начиная с утра.
– Ну, утром я вернулась со смены и приготовила завтрак для Толика, – сказала Олеся. – Он должен